Саратовский край в годы первой мировой войны

Начало мобилизации в Саратовской губернии

17 июля 1914 года мальчишки-газетчики разнесли по саратовским улицам и скверам весть о начале австро-сербской войны. Вечером того же дня на Московской улице собралась толпа, в руках людей были знамена, флаги, портреты русского императора. В сопровождении хора, музыкантов манифестанты отправились на Соборную (ныне Чернышевского) площадь к памятнику Александра II, где были произнесены речи. А затем шествие, растянувшееся почти на целый квартал, по Немецкой улице направилось к казармам.

На следующий день по указу правительствующего Сената о мобилизации русской армии и флота в Саратовской губернии начался призыв на военную службу. Не успели высохнуть расклеенные повсюду объявления о мобилизации, как Саратов срочно покинул германский консул, передав все дела по защите германских подданных американскому консулу в Ростове-на-Дону.

19 июля (1 августа) Германия объявила России войну. Известие об этом всколыхнуло саратовцев, на другой день состоялась повторная манифестация. Ее участники вновь поднялись с Московской улицы до Соборной площади, а затем, пройдя по Немецкой, спустились на Ильинскую площадь. После молебна в Ильинской церкви манифестанты попытались пройти к опустевшему зданию германского консульства с явным намерением разгромить его, но дом был оцеплен полицией. Тогда толпа направилась по Вольской к резиденции губернатора и далее к казармам. В губернии также состоялись монархо-патриотические манифестации и собрания.

Начавшаяся война вызвала патриотический подъем в самых разных слоях населения. Уже 25 июля 1914 года состоялось чрезвычайное губернское земское собрание, на котором был принят всеподданнейший адрес, который заканчивался уверенностью в том, что "сильная своим единением с царем Русь вынесет все испытания войны". Саратовская городская дума также послала императору адрес, заявляя о готовности всеми средствами поддерживать войну и царя. Она ассигновала 600 тысяч рублей на "благо Отечества".

Однако в низах общества были сильны и антивоенные настроения. В связи с этим в конце июля Саратовская губерния была объявлена "на положении чрезвычайной охраны". Губернатор просил Министерство внутренних дел об увеличении штатов полиции и военных сил гарнизона, подчеркивая, что "предотвратить здешние осложнения возможно лишь при наличии достаточных вооруженных сил". По распоряжению полиции в Саратове закрылись все казенные лавки, торговавшие водкой, трактиры, ренсковые погреба и пивные ларьки, были приостановлены государственные и общественные работы.

Несмотря на принятые меры, в Саратове, Камышине и других уездных городах произошли столкновения из-за отказа части призванных идти в действующую армию. Так, в самый день объявления войны с Германией беспорядки вспыхнули в Вольске. Население разгромило полицейское управление и несколько магазинов. В ответ полиция открыла огонь, в результате чего два человека были тяжело ранены. В тот день по распоряжению самарского губернатора была закрыта за антивоенную агитацию балаковская газета "Заволжье", а ее редактор В.Н. Добролюбов арестован на три месяца.

Саратовский край - фронту

Саратов в канун 1-й мировой войны был крупным центром квартирования входивших в Казанский военный округ воинских частей. Здесь находились три пехотных полка: Асландузский, Башкадыкларский, Карский и артиллерийская бригада.

С началом военных действий Саратовское Поволжье превратилось в главную базу формирования запасных воинских частей. В Саратове призванных запасных размещали в казенных и некоторых частных домах. Занимались под войсковые части здания гимназий, училищ, школ, в том числе и духовных учебных заведений. В 1915 году из 41 школы были заняты войсками 32 (241 класс), из 12 тысяч учеников могли заниматься всего 5100 детей.

Позднее на Дегтярной площади развернулось строительство временного военного городка (из бараков). А в феврале 1917 года губернский распорядительный комитет реквизировал под постой войск кинематографы (кинотеатры) "Зеркало жизни", "Гран-Мишель", "Мурава", "Радий", "Фурор", "Универсал", "Аре" (который, кстати, 2 февраля 1917 года только открылся), клуб коммерческих служащих, несколько чайных и трактиров.

На площадях города управой были организованы 38 пунктов для приготовления пищи призванным нижним чинам.

По приблизительным подсчетам, на территории Саратовской губернии в 1917 году находилось уже около 150 тысяч солдат и офицеров.

Наиболее крупный гарнизон (три пехотных и два пулеметных полка, две артиллерийские бригады, два отдельных артиллерийских дивизиона и пешая дружина) дислоцировался в Саратове. Здесь же в 1916 году, в помещении Саратовского автомобильного гаража 3.И. Иванова (ныне магазин "Узоры", ул. Московская, 116), открылись автомобильные курсы, на которых было подготовлено около 200 военных водителей.

По два запасных пехотных полка располагались в Петровске, Вольске, Балашове, по одному — в Покровске, Новоузенске, Николаевске (ныне город Пугачев), Аткарске. По деревням Аткарского уезда стояли четыре полка 2-й Оренбургской казачьей дивизии. И лишь Хвалынск был свободен от постоя войск.

Саратовский край, находясь в глубоком тылу русских войск, имел немаловажное военно-экономическое значение. По его железным дорогам шли воинские эшелоны, здесь находились склады с оружием и снаряжением, местные заводы выполняли военные заказы. Со вступлением России в войну у либеральной буржуазии появился лозунг: "Все для победы!" Военные чиновники осуществляли у саратовцев закупки и реквизиции продовольствия и фуража, теплой одежды и обуви, лошадей. С начала кампании и по май 1915 года в Саратовской губернии. Уральской области и Новоузенском уезде Самарской губернии только хлеба и муки было закуплено на сумму более 11,5 миллиона рублей.

В городах реквизировали автотранспорт. В предвоенном Саратове зарегистрировано всего 45 автомобилей и 15 мотоциклов, а в Покровске и того меньше — 3 автомобиля и 1 грузовик на хуторе Енца.

К концу сентября 1914 года саратовские улицы еще больше опустели, так как через приемный пункт у городского театра на фронт ушло около 50 транспортных единиц. Саратовский аэроклуб передал для нужд армии самолеты "Блерио" и "Фарман".

Тысячи раненых солдат и офицеров лечились в саратовских госпиталях. Саратов был назначен окружным пунктом распределения раненых. В городе образовался губернский комитет по оказанию помощи. К середине августа 1914 года на своем очередном заседании комитет отметил готовность Саратова к приему раненых: было оборудовано более 20 лазаретов на 2183 койки, в том числе в университете, губернском земстве. Крестьянском банке, 6-м смешанном училище, духовном ведомстве, здании РУжд, в Сергиевской церкви и в богадельне.

Главным врачом всех лазаретов был профессор В.И. Разумовский, а лазаретами в университете и Казенной палате ведал профессор С.И. Спасокукоцкий.

Лазареты открывались и в других населенных пунктах губернии, а также в Заволжье. В середине августа первая партия раненых пароходом приехала в Покровск из Самары. После торжественной встречи и угощения 20 защитников Отечества остались на излечении в покровской земской больнице, а 15 поездом проследовали в Новоузенск.

Саратов свой первый санитарный поезд встречал 24 августа около 17 часов. Перрон был заполнен публикой, многие держали в руках букеты цветов. На привокзальную площадь со всего города съехались извозчики и частные экипажи, больше 30 саратовцев предоставили для перевозки раненых свои автомобили.

Первыми приняли раненых лазареты в женском монастыре, городской больнице, доме губернатора и Казенной палате (всего 283 человека). После этого раненых начали доставлять едва ли не каждую неделю. Только за первый месяц через саратовский эвакопункт прошло 2975 человек, в том числе 903 — пленных.

Одновременно с ранеными в Саратовскую губернию стали прибывать большие партии военнопленных, а с июля 1915 года город начал принимать эвакуированных. К началу октября в Саратовской губернии насчитывалось уже 101 920 беженцев, из них в Саратове — 15 тысяч человек (позднее их число возросло до 25 578). Для помощи им был создан городской комитет попечения о беженцах.

Положение беженцев, размещенных в деревнях и селах, было немного лучше, чем в городах. Крестьяне помогали им с жильем и питанием. В городах же, обремененных воинскими формированиями, возникли сложности с размещением прибывающих людей. В Балашове и Ртищеве для них были выстроены бараки, в Саратове подготовлены два фабричных корпуса Дворецкова, дома Иванова, Петрова, Эриксона и других.

Из-за отсутствия одежды, обуви, находясь в подавленном настроении, беженцы отказывались от посещения бань. Среди них стали появляться заболевшие сыпным тифом. Для проведения санитарных мероприятий городские власти вынуждены были привлекать полицию.

Но городская управа не смогла остановить эпидемические заболевания. Зараза стала распространяться по всему городу еще и из-за недостатка лекарств и врачей, призванных на фронт. Железнодорожная больница, например, вообще осталась без врачей.

Вскоре из уездов стали поступать сведения об отсутствии всякой возможности принимать беженцев. Особенно тяжелым было положение в Заволжье, где в Николаевском и Новоузенском уездах Самарской губернии скопилось 100 тысяч беженцев.

Саратовцы на фронтах первой мировой

Уже в первые дни войны стало известно о решении группы профессоров Саратовского университета отправиться на театр военных действий в качестве консультантов.

Одним из первых на Западный фронт в звании хирурга-консультанта Красного Креста выехал профессор кафедры хирургической патологии, участник русско-японской войны Сергей Романович Миротворцев. С.Р. Миротворцев — впоследствии ректор университета, заведующий хирургической кафедрой и клиникой, директор института травматологии и ортопедии, начальник госпитальной базы Сталинградского фронта, один из организаторов Красного Креста в нашей стране, академик Академии медицинских наук СССР первого созыва.

Летом 1915 года на Юго-Западный фронт в качестве хирургов-консультантов выезжают профессор, заведующий кафедрой госпитальной хирургии, ветеран русско-японской войны Сергей Иванович Спасокукоцкий и первый ректор Саратовского университета Василий Иванович Разумовский. Последний после февральских событий работал главным хирургом Кавказского фронта.

Кроме ведущих специалистов, на передовую, в качестве военных медиков, ушли многие выпускники и студенты Саратовского университета. Уже к началу февраля 1915 года медицинский факультет дал фронту около 200 военных зауряд-врачей. Одним из них был Александр Николаевич Бакулев (в будущем родоначальник многих разделов хирургии в нашей стране, один из организаторов Академии медицинских наук СССР). В 1915 году после окончания 4-го курса медицинского факультета Саратовского университета он отправляется в действующую армию, где два с половиной года несет службу на Западном фронте младшим врачом 80-го Кабардинского полка. За участие в разведывательной операции Бакулев награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.

В сестры милосердия записывались саратовские девушки и женщины. Только в Саратове к концу августа 1914 года желание стать сестрами изъявили свыше 100 человек. Некоторые из них за свой подвижнический труд на передовой были отмечены наградами: В.Н. Литвинова — золотой медалью с надписью "За усердие", М.А. Каменщикова — Георгиевской медалью "За храбрость".

В первые же дни выхода царского манифеста о войне в действующую армию были призваны тысячи саратовцев. Среди них уроженец Балашовского уезда, поэт Антон Ильич Ходаков (Пришелец), проведший на фронте три года, чернорабочий саратовского трамвайного депо Сидор Артемьевич Ковпак (будущий легендарный партизанский командир Великой Отечественной войны). Последний в составе Асландузского пехотного полка отправился на Юго-Западный фронт, где участвовал в тяжелых боях с австро-венгерскими войсками на линии Люблин — Холм.

Вскоре за лихость, сметку и сноровку Ковпак был переведен в разведку, а в апреле 1915 года, находясь в строю почетного караула, получил из рук Николая II два Георгиевских креста и две медали. С. Ковпак находился на фронте до Февральской революции.

Добровольцем ушел на фронт служащий канцелярии Саратовского университета Иван Михайлович Шишков. За храбрость в боях он получил Георгиевские кресты всех степеней и чин подпрапорщика. 9 апреля 1915 года Шишков погиб в бою, сражаясь в Карпатах.

Добровольцами вступали в армию женщины. Бывшая саратовская гимназистка А.П. Лисевич отправилась на передовую с началом кампании и была зачислена в телеграфную роту. За отличие в бою награждена Георгиевской медалью "За храбрость".

Осенью 1915 года мобилизовали в армию уроженца города Петровска Ивана Васильевича Панфилова (будущего генерал-майора, командира 316-й, позднее 8-й гвардейской стрелковой дивизии, героя битвы за Москву). После окончания учебной команды он получил звание унтер-офицера и был зачислен в 638-й Ольтинский пехотный полк. В конце зимы 1917 года полк в составе 160-й пехотной дивизии прибыл на Юго-Западный фронт. Здесь Панфилов встретил Февральскую революцию. В боях Иван Васильевич заслужил звание фельдфебеля и был назначен командиром взвода. После неудачного июньского наступления его дивизия была расформирована, а в октябре 1917 года корпус, в котором служил Панфилов, направлен в Петроград.

Годы первой мировой войны совпали с окончанием университета для уроженца Саратова Сергея Николаевича Голубова (в будущем известного русского советского писателя, автора исторических романов "Из искры пламя", "Багратион", "Когда крепости не сдаются"). После учебы в Александровском военном училище он попал на фронт, был тяжело ранен.

В мае 1916 года на военную службу призывают уроженца села Шалаши (ныне Красная Речка Пугачевского района) Ивана Семеновича Кутякова (героя гражданской войны, преемника В.И. Чапаева на посту начдива 25-й дивизии, позднее комкора). После окончания учебной команды он, младший унтер-офицер, был назначен командиром отделения. В январе 1917 года Кутяков сопровождал маршевые роты на Румынский фронт, где и встретил Февральскую революцию. За активное участие в революционных событиях его заключают в тюрьму, но к лету он вновь отправлен на Румынский фронт и стал командиром взвода пеших разведчиков 20-го Туркестанского полка.

Были среди фронтовиков-саратовцев и профессиональные военные, причем в немалых чинах. Один из них — Иван Андреевич Михаэлис.

Участником войны был и легендарный начдив 25-й дивизии Василий Иванович Чапаев. 20 сентября 1914 года балаковского жителя, "ратника ополчения первого разряда" Чапаева призвали в армию. Пройдя необходимую военную подготовку в Аткарске, он в декабре отправляется на Юго-Западный фронт. Военное дарование и личная храбрость Чапаева были замечены командованием: в марте 1916 года он приехал в Балаково в краткосрочный отпуск уже в звании старшего унтер-офицера, имел к тому же Георгиевские кресты 3-й и 4-й степени.

Ранения осенью 1916 года привели Василия Ивановича сначала в херсонский госпиталь, затем с командой выздоравливающих он прибыл в Аткарск. К весне 1917 года обладателя полного Георгиевского банта фельдфебеля Чапаева перевели в 90-й полк 14-й запасной пехотной бригады, стоявшей в Саратове.

Здесь после Февраля он командовал ротой, будучи уже подпрапорщиком. В Саратове Василий Иванович жил (при роте) в правом крыле здания консерватории, в угловой комнате второго этажа. Позднее его переводят в 138-й запасной пехотный полк, находившийся в Николаевске.

Участниками первой мировой войны были также саратовцы, будущие полководцы Великой Отечественной генерал-лейтенант К.Д. Голубев, генерал армии Г.Ф. Захаров, командир бронетанковых войск Юго-Западного фронта П.В. Волох и другие.

Отношение к войне различных общественно-политических сил

Саратовские монархисты с первых дней войны стояли за поддержку своего правительства. "Союз Михайла Архангела" открыл чайную для рабочих, где вел агитацию за войну до победного конца, нападая на саратовских немцев, евреев, революционеров.

В защиту националистических интересов выступили и местные кадеты (Никонов, Алмазов и др.). В своей газете "Саратовский вестник" они писали: "Большевики говорят рабочим о какой-то братоубийственной войне. Но мы ведем войну не с братьями, а с ошалелыми немцами". Кадеты призывали ко всяческой поддержке правительства и войны.

Меньшевики (Топуридзе, Цидербаум) и эсеры (Мясоедов, Платонов) заняли оборонческую позицию. Саратовские меньшевики вместе с самарскими во время войны создали свою газету "Самарский голос", которая также стояла на оборонческих позициях.

Саратовские большевики, не имевшие в канун войны ни местного руководства, ни связи с центральными органами, не смогли первоначально определиться, большая их часть заняла позицию оборончества.

Постепенно настроения местных большевиков изменились. Этому же способствовало появление в городе ряда активных деятелей партии. Весной 1915 года В.П. Ногин, М.С. Ольминский, М.И. Васильев-Южин установили контакты с саратовскими социал-демократами.

Сочетая легальную борьбу с нелегальной, большевики устраивались на работу в профсоюзы, больничные кассы, вели среди рабочих революционную агитацию.

Одним из центров революционной работы большевиков было общество содействия внешкольному образованию "Саратовский маяк". Это общество приступило к работе в начале 1913 года, устраивая для своих членов доклады, лекции, экскурсии, литературно-музыкальные вечера. В планах общества была организация курсов иностранных языков и бухгалтерии. Руководили им представители научной интеллигенции.

В 1914 году состоялось 35 общих собраний, на 27 читали лекции, на которых присутствовало 1715 человек. В обществе насчитывалось 268 членов, из них 85 женщин. В новый состав совета общества "Маяк" прошли два большевика — А.М. Лежава, ставший председателем, и П.А. Лебедев, которые привлекли в общество много рабочих. После переизбрания весной 1915 года совета общества в нем стали преобладать большевики. Наряду с научно-популярными лекциями там читались и политические: о характере войны, о страховании рабочих, об участии рабочих в военно-промышленном комитете, по аграрно-крестьянскому вопросу и другие. Начальник Саратовского губернского жандармского управления доносил губернатору, что "наплыв рабочих в "Маяк" изменил его характер. Он стал чисто рабочим учреждением, вместо прежнего литературно-просветительного общества".

В 1915 году общество "Саратовский маяк" сняло собственное помещение для собраний на Царицынской улице в доме Горанжиной (ныне ул. Киселева, 65). Здесь имелся небольшой зал на 100 человек. Вместе с "Маяком" там стал нелегально работать Саратовский комитет РСДРП, собиралась редакция издаваемой саратовскими большевиками "Нашей газеты".

Газета выходила недолго, с 8 августа по 20 октября 1915 года. В то время она была единственной в России легальной большевистской газетой. Вышло всего девять номеров, десятый был конфискован, дальнейшее издание запрещено.

В издании газеты принимали активное участие М.С. Ольминский, М.И. Васильев-Южин, С.И. Мицкевич и другие большевики. Начав с выпуска газеты тиражом в 2000 экземпляров, вскоре увеличили его в пять раз, ибо "Наша газета" быстро завоевала популярность. Она распространялась не только в Саратове и губернии, но и далеко за ее пределами. На страницах газеты публиковались статьи с разоблачением империалистического характера войны, об отказе рабочих участвовать в военно-промышленных комитетах, о предательстве социал-шовинистов, о дороговизне и другие. Много места занимали в газете письма рабочих с фабрик и заводов.

Хотя "Наша газета" просуществовала недолго, она способствовала революционному воспитанию трудового люда, подъему рабочего движения.

В марте 1916 года наиболее активные большевики, официальные редакторы и издатели "Нашей газеты" П.А.Лебедев, В.П. Антонов, Г.И. Оппоков, С.П. Нацаренус и рабочий Курулов, были постановлением особого совещания при Министерстве внутренних дел высланы на разные сроки в Иркутскую губернию. 23 апреля осужденные отправлялись из Саратова на пароходе. На берегу собралось около 150 рабочих, пришедших проводить своих товарищей. Проводы превратились в политическую демонстрацию.

Война и саратовская экономика

В годы войны в Саратов были эвакуированы шесть предприятий: завод "Титаник" и часть цехов Русско-Балтийского завода из Риги, завод "Жесть" и другие заводы из Ревеля, даже французская фабрика дамских гребней из Минска. Все они имели неполный штат рабочих и специалистов.

По переписи 1916 года, в городе стало 23 металлообрабатывающих и машиностроительных завода, 17 деревообрабатывающих предприятий, 11 маслозаводов, 8 мельниц и многочисленные кирпичные, кожевенные, химические, текстильные и табачные предприятия.

Однако саратовская промышленность медленно переходила на военное производство. Армия поглотила около трети рабочего класса Саратова, что привело к сокращению производства. По сравнению с 1913 годом на заводе Беринга его объем снизился на 80%, на фабрике обуви — на 50%, на кирпичных заводах — на 75%.

Маслобойные заводы стали работать три дня в неделю. На заводе Гантке осталась только одна смена в 230 рабочих.

Не спеша разворачивали производство продукции эвакуированные заводы.

В первой половине 1915 года началось создание военно-промышленных комитетов с целью широкого привлечения различных предприятий к работе на нужды обороны. Разные слои общества приняли в нем участие. Саратовские меньшевики, стоявшие на оборонческих позициях, ратовали за участие рабочих в военно-промышленных комитетах вместе с представителями буржуазии. В среде самих рабочих, по воспоминаниям В.П. Антонова-Саратовского, появилось два течения: одно (швейники, печатники, железнодорожники) было за войну и участие в комитетах, другое (деревообделочники, металлисты) — против. Большевики призывали бойкотировать выборы рабочих в комитеты. И в Вольске, например, под их влиянием пролетарии от участия в военно-промышленном комитете отказались.

В середине года областной комитет начал действовать. Его председателем был избран Ф.П. Шмидт, крупный купец-мукомол и председатель биржевого комитета. В комитете были созданы секции по видам производства.

Военно-промышленный комитет добивался организации промышленности для снабжения армии, распределял военные заказы. Свои услуги предложили механические заводы Колесникова и Эрта, лесопильный завод Макарова и другие саратовские предприятия.

Комитет арендовал завод Беринга для производства снарядов. Снаряды начали изготовлять и на заводе "Меркурий" (бывший Коробова). Городская управа построила в Солдатской слободе два небольших завода: хлорный и сернокислотный. Химическое производство на бывшем заводе Таллера наладил земский комитет.

В 1916 году областной военно-промышленный комитет получил новый миллионный заказ. В действующую армию было поставлено подсолнечное масло: заводом Шумилина — 30 вагонов, остальными маслозаводами — 25 вагонов. Но на заводах недоставало квалифицированных рабочих, особенно токарей, слесарей, инструментальщиков. На предприятиях стали применять женский труд. Так, в железнодорожных мастерских работало 60 женщин. Без всяких ограничений принимали женщин в состав команд на волжских судах.

Однако на полную мощность работали только заводы и фабрики, имевшие военные заказы. На цементных, деревообделочных, типографских, мукомольных, некоторых металлообрабатывающих и других предприятиях, не работавших на оборону, количество рабочих мест неуклонно сокращалось.

Положение усугублялось тем, что на мельницах подходили к концу запасы зерна, которые из-за плохой работы железной дороги нельзя было возобновить. Мельницы стали давать перебои в работе.

Осенью 1916 года остановились из-за отсутствия зерна самые крупные мельницы Саратова — Бореля, Степашкина, Богословского, Рейнеке. В декабре уже стояли все мельницы.

К началу 1917 года положение в стране еще более ухудшилось. В Саратовской губернии на 33 предприятиях сократилось производство, на 56 — совершенно остановилось. В связи с отсутствием угля сильно сократились железнодорожные перевозки. На складах бывшего завода Гантке из-за неподачи вагонов еще в 1916 году скопилось более 150 тысяч пудов нужной для фронта готовой продукции. По тем же причинам прекратили работы деревообрабатывающие предприятия. Завод "Костыль" не мог добиться отправки для нужд армии 1410 пудов своей продукции. Сократился подвоз продуктов, перестало поступать на мельницы зерно. Саратову и губернии грозил голод.

Управление Рязанско-Уральской железной дороги разыскивало 18 000 затерявшихся вагонов. Пассажирские поезда ходили переполненными. Каждый старался захватить себе место любой ценой. Ехали на площадках, на подножках.

Сильно от войны пострадало и сельское хозяйство. Посевные площади в Саратовской губернии за первые два года войны сократились с 2663 тысяч десятин до 2320 тысяч десятин, то есть почти на 16%. Основная масса крестьян все более разорялась. По данным Всероссийской сельскохозяйственной и городской переписи 1917 года, в Саратовской губернии из 405 495 общего количества крестьянских хозяйств насчитывалось 17 920 безземельных, 61 422 беспосевных, 216 448 хозяйств не имели никакого сельскохозяйственного инвентаря и 54 795 хозяйств не имели скота.

Тыловые будни

Первая мировая война вызвала перемещение огромных людских масс. В Саратовской губернии за годы войны было призвано 47,3% трудоспособных мужчин, большую часть которых составляло крестьянство. Однако к 1917 году население Саратова и пригородов насчитывало уже около 300 тысяч человек.

Война отчасти изменила этнический и социальный облик Саратова. К осени 1917 года в губернии оказалось более 20 тысяч поляков, 6 тысяч евреев и тысячи латышей. Из Киева прибыли университет и коммерческий институт с тысячами студентов и преподавателей.

Для помощи в трудоустройстве не имевшим работы осенью 1914 года было создано городское попечительство, или биржа труда. Она помещалась в здании Народной аудитории (ныне здесь областная библиотека). До весны 1915 года на бирже записалось 15 074 человека, из которых 10 980 были устроены на работу. В мае 1916 года в Саратове было 5 тысяч безработных. В работе биржи труда деятельное участие принимали большевики.

С каждым месяцем войны все более и более ухудшалось положение с продовольствием. Постоянно дорожали хлеб и мясо, несмотря на утверждаемые губернатором цены. Все это вызывало недовольство населения. На Верхнем базаре была открыта лавка для продажи населению муки из запасов городской управы. Но это не спасло положения. Хлеб продолжал дорожать. В августе 1915 года губернатор предупредил мукомолов, что за задержку отпуска муки потребителю будет наложен штраф 3000 рублей или арест на три месяца. На другой день мука продавалась беспрепятственно. Но через несколько дней мукомолы представили городской думе условия, на каких они согласны отпускать муку для населения.

В 1916 году, пока еще была мука, за ней стояли огромные, необычайно длинные очереди, которые жители называли "хвостами".

В лавке городской управы не стало мяса. Летом царь Николай II утвердил закон о запрещении употребления мяса по вторникам, средам, четвергам и пятницам, хотя три четверти населения Саратова уже давно перестало питаться мясными продуктами. Во всех лавках прекратилась продажа сахара. Количеством сахара, поступившего через некоторое время, можно было удовлетворить потребность только на одну треть. Встал вопрос о введении карточек на хлеб и сахар. Постное масло было решено продавать по особым ордерам городской управы.

Вместе с непомерным ростом цен на жизненно необходимые продукты намного увеличились цены на обувь и одежду. Повышение цен на дрова и нефтепродукты вызвало дороговизну освещения и отопления. Возросла даже стоимость воды. Поднялась квартирная плата. Квартирная комиссия решила установить таксу на квартплату и запретить выселение квартирантов до окончания войны. Но городская дума не утвердила такое постановление. Первым поплатился за это городской голова М.Ф. Волков, которому домовладелица М.И. Каледина предъявила требование о выселении из квартиры.

Вздорожали цены на дрова, которые в Саратове исчезли. Их стали прятать. За получением дров из запасов города стояли большие очереди. Для отопления стали употреблять остающийся от изготовления масла жмых (по-местному "колоб"), которого в городе скопилось более 2 миллионов пудов. Но вскоре и колоб повысился в цене.

Из обращения стала исчезать разменная металлическая монета. Власти запретили скупку и накопление серебряной и медной монеты. Но это не ослабило дефицита. Правительство выпустило почтовые марки на плотной бумаге, на обороте которых было напечатано: "Имеет хождение наравне с медной монетой" или "Имеет хождение наравне с разменной серебряной монетой". Однако марки-деньги не принесли никакого облегчения. Тогда стали использовать частные суррогаты. В булочной Филиппова на Немецкой улице сдачу давали собственными талонами.

Дороговизна, спекуляция довели многие слои населения до бедственного положения. А цены всё росли. Промышленники и торговцы наживали большие барыши. Группа стрелочников железной дороги писала в газете "Саратовский вестник": "Научите нас, как нам жить? Оклады 16р. 25 к. — 17р. 50 к.".

Правление РУжд решило всем служащим, получающим до 75 рублей, прибавить 10%, а получающим 75—100 рублей — 5%. Через полгода было назначено новое пособие "на дороговизну": получающим до 50 рублей в месяц — 30%, до 100 рублей — 25% и т. д. На заводе Гантке за время войны заработок увеличился на 70%, а у наиболее квалифицированных рабочих — на 120%.

Рабочие заводов "Жесть", "Титаник", "Меркурий", Колесникова, Заматорина и других обратились с ходатайством: работая день и ночь на оборону, они не имеют возможности стоять в "хвостах" за продуктами и просят выдавать их на заводах. Однако на заводе "Жесть" из 1800 рабочих получили продукты только 600 человек, на заводе Колесникова из 100 рабочих — 20 человек.

Все меры по улучшению бедственного положения населения особых результатов не давали. В 1915 году номинальная зарплата выросла в среднем на 24%, а цены на продукты на 60—80%. Реальная зарплата основательно снизилась.

Еще осенью 1916 года Саратовская городская дума высказалась за введение безымянной карточки с 12 отрезными талонами на муку, сахар и другие продукты. В начале 1917 года дума опять обсуждала вопрос о введении карточек на хлеб, а спустя месяц предложила отпускать по карточкам муку.

Министр земледелия распорядился о сокращении нормы выдачи муки до 15 фунтов (6 килограммов) в месяц.

Тем временем из-за недостатка мыла и бань, закрывшихся из-за отсутствия топлива, по городу расползались тиф и чесотка. Борьба с ними была невозможна: не хватало лекарств, медицинского персонала.

"Немецкий вопрос" в годы войны

Особенно тяжко в годы войны пришлось поволжским немцам. Они щедро жертвовали на нужды войны: до 1 июня 1915 года немецкие колонисты сдали фронту около 100 тысяч рублей деньгами, обувь, белье и продукты. В немецких колониях с начала войны открылось семь лазаретов, которые содержались на средства колонистов.

Из волжских колоний Саратовской и Самарской губерний за время войны было призвано на фронт около 50 тысяч человек. Немцы героически сражались с турками на Кавказском фронте, где, по свидетельству генерала Юденича, взяли город-крепость Эрзерум. Но война вызвала волну шовинистических нападок на немцев со стороны части русского общества.

С началом войны были закрыты немецкие газеты и частично — школы, в оставшихся преподавание велось только на русском языке. Было запрещено подписывать по-немецки официальные бумаги и даже разговаривать по-немецки в общественных местах. В 1915 году последовало распоряжение о переименовании всех немецких колоний: так, Розенберг стал Умётом, Унтердорф превратился в Веселовку, а Визенталь — в Луговое.

Волна переименований коснулась и Саратова. Дважды, в 1914 и 1915 годах, часть домовладельцев и гласных городской думы во главе с Н.Н. Петровым, при содействии саратовского губернатора, ставила вопрос о переименовании Немецкой улицы. В качестве новых предлагались названия: Славянская, Скобелевская, Петра I, Петровский проспект. Но, к чести городской думы, оба раза эти предложения были отклонены. Особенно тяжелый удар по немецкому населению был нанесен законами от 2 февраля и 13 декабря 1915 года, по которым ограничивалось землепользование и землевладение русских граждан "немецкого происхождения". Хотя Саратовская и Самарская губернии пока не подпадали под полное действие этих законов, немецкое население здесь было стеснено в экономической сфере. А закон "против немецкого засилья" 1916 года распространялся и на немцев Поволжья.

Наконец, 6 февраля 1917 года правительство провело указ, дополняющий положение "о ликвидации немецкого землевладения", охватывающий и Саратовскую и Самарскую губернии. К 6 апреля 1917 года должны были быть готовы списки выселяемых, а с 6 февраля 1918 года планировалась продажа имущества немцев с открытых торгов.

Городские думы Саратова и Покровска при участии биржевых комитетов этих городов, представителей земства опротестовали это решение.

Точку в немецком вопросе поставила Февральская революция. 7 марта 1917 года Временное правительство приостановило действие указов 1915 года, а 20 марта было принято постановление об отмене всех вероисповедных и национальных ограничений.

Рабочее и крестьянское движение в годы войны

Объявление войны вызвало прилив патриотических настроений, поэтому в первые годы не редкостью были рабочие манифестации в ее поддержку.

С весны 1915 года стачечное движение расширилось. В марте—июне не раз бастовали рабочие лесозаводов Царицына и уезда. Стачки закончились повышением заработной платы. В июле в Саратове забастовали рабочие заводов Беринга, бывшего Гантке, предъявив требование о повышении заработной платы на 40 процентов. На заводе Беринга стачка продолжалась десять дней и закончилась безрезультатно: администрация отказалась повысить зарплату. Одновременно бастовали рабочие саратовских мельниц.

В Вольске требовали повышения заработной платы цементники заводов Зейферта и Глухоозерского, принадлежащего Санкт-Петербургскому обществу.

5 января 1916 года поднялись рабочие железнодорожных мастерских в Саратове. Наряду с экономическими требованиями, они предъявили политические. Через три дня администрация обещала удовлетворить требования, но обманула рабочих.

11 января забастовка возобновилась. Против забастовщиков были применены репрессии, митинги разгонялись, наиболее активные участники арестовывались. Забастовка была подавлена.

Четыре раза бастовали рабочие металлургического завода в Царицыне. С каждым разом в стачках участвовало все больше и больше рабочих. 9 июня забастовка охватила весь завод (работало на нем 3100 человек). Рабочие добились удовлетворения ряда экономических требований. Тогда же забастовали снова рабочие Глухоозерского цементного завода в Вольске.

Стачечное движение наблюдалось на саратовском заводе "Жесть", на суконной фабрике Асеева в Кузнецком уезде.

Если в 1914 году на всех предприятиях Саратовской губернии бастовало 400 человек, то в 1915 году — 6,5 тысячи, а в 1916 году — 10 тысяч человек.

Главными организаторами и руководителями рабочих выступлений были большевики.

В годы войны ухудшилось положение крестьянства. Вследствие мобилизации в армию к 1917 году 30,7% крестьянских хозяйств осталось без мужских работников. Реквизиция лошадей приносила крестьянам убыток. На полученную компенсацию было невозможно купить стоившую вдвое больше лошадь. Правительственные заготовки крупного рогатого скота также разоряли крестьянские семьи. В Саратовской губернии на 100 жителей приходилось 25 голов нагульного скота. В других губерниях скота было еще меньше. Поэтому заготовки удовлетворяли спрос города и армии на одну треть. Сократились посевные площади, которые некому и нечем стало обрабатывать. Кроме того, росла крестьянская задолженность по налогам денежным и натуральным.

В 1916 году 76% крестьянских хозяйств имели долги в среднем по 74 рубля 32 копейки на хозяйство. В губернии 83,6% хозяйств числились должниками по сдаче хлеба. В среднем на двор приходилось по 22,3 пуда долга. Правительство стало усиливать меры по взысканию долга. Из назначенных в Саратовской губернии в 1915 году к взысканию 1794 тысяч пудов хлеба было получено лишь 442 тысячи пудов. В 1916 году — и того меньше.

Все это вызывало недовольство крестьянства, выливавшееся в выступления против помещиков и царских властей. В 1916 году усилились выступления крестьян против дороговизны. В августе 1916 года крестьяне деревни Варваровка Хвалынского уезда самовольно выгнали скот на помещичьи луга. Попытка управляющего и служащих загнать скот крестьян во двор экономии привела к тому, что 60 крестьян вооружились вилами и кольями и прогнали управляющего.

На территории Саратовской губернии в 1915 году было 36, а в 1916 году 62 крестьянских выступления. Между тем война продолжалась. Ежедневный расход на нее превышал 50 миллионов рублей, что составило за все годы военных действий более 26 миллиардов рублей.

Около двух месяцев оставалось до февральских событий 1917 года в России.

Использованные материалы:

- История Саратовского края: С древнейших времен до 1917 года. Саратов: Регион. Приволж. изд-во "Детская книга", 2000. 416 с.

- Очерки истории Саратовского Поволжья. Т.1: С древнейших времен до отмены крепостного права. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1993