Миротворцев С.Р.

Когда размышляешь о необыкновенной, исполненной высокого смысла судьбе доктора Сергея Романовича Миротворцева, о его громадном вкладе в отечественную науку, невольно начинает казаться, что он прожил вовсе не одну, а сразу несколько жизней. Что особенно поражает в биографии Миротворцева? Это то, что он прошел пять войн! Само по себе знаменательно. Но прошел-то он их не просто как участник (пусть даже самый активный), а как хирург, как ученый, из всех этих войн сумевший вынести колоссальный опыт спасения раненых на поле брани - опыт, который золотыми буквами вписан в военно-полевую хирургию.

С дошедшей до нас фотографии смотрит красивый, улыбчивый мужчина с пышными усами и приветливым, доброжелательным взглядом, одетый в форменную шинель. Это - отец будущего знаменитого хирурга Роман Львович Миротворцев. Он был преподавателем, а затем - директором гимназии, в совершенстве знал немало языков: греческий, латынь, французский, немецкий. Мать Сережи - Александра Ивановна - тоже была весьма образованной женщиной. Родители хотели видеть своего сына филологом, но с детства Сережа был неравнодушен к ботанике, лесоводству, садоводству. И не удивительно. Вскоре после его рождения (это произошло в 1878 году в станице Усть-Медведицкая) семья Миротворцевых переехала в зеленый, уютный городок Корочу Курской губернии, который издавна славился садами.

Еще учась в шестом классе гимназии, Сергей Миротворцев поступает на курсы плодоводства и огородничества Курского земства, оканчивает их успешно и получает звание техника-садовода. Несколько позднее вместе со своим братом он едет в Нижний Новгород, на Всероссийскую сельскохозяйственную и промышленную выставку, где с увлечением слушает лекции по физиологии растений уже знаменитого в ту пору профессора Клементия Аркадьевича Тимирязева. А вернувшись домой, сооружает небольшую теплицу и ставит в ней различные опыты по выращиванию растений. Казалось бы, судьба Сергея Миротворцева отныне определена довольно-таки четко.

Но дальше события развивались иначе. В Корочу приехал молодой, талантливый хирург Василий Герасимович Лесовой - ученик известного профессора Коха. Слава об изумительных операциях Лесового пошла по городу. Слышал об этом и Сережа, хотя до поры до времени значения этому не придавал. Но однажды Лесовой был приглашен в гости к Миротворцевым. Разговорившись с Сергеем, Лесовой спросил его, чему он собирается посвятить свою жизнь. Сергей ответил, что мечтает поступить в сельскохозяйственную академию. Тогда Лесовой предложил: "Приходите ко мне в больницу. Своими глазами увидите, какое это поразительное искусство - хирургия".

Гимназист Миротворцев приглашение принял: пришел к Лесовому на операцию и остался потрясенным. Он словно прикоснулся к великому таинству исцеления человека...

И все-таки после окончания гимназии документы Сережа, как и намечал ранее, подал в Московскую сельскохозяйственную академию, ныне носящую имя К.А. Тимирязева. Однако в приеме ему отказали, так как желающих было слишком много. И тогда - нет худа без добра! - он вспомнил Лесового, его операции и... стал студентом медицинского факультета Харьковского университета! Это было за два года до начала ХХ века. Так, совсем неожиданно и для своих родителей, и для себя самого, Сергей Миротворцев сделал жизненный выбор.

Учится Сергей вдумчиво и уже в первом семестре вместе со своим сокурсником Владимиром Воробьевым пишет сочинение "Сосуды, нервы и сухожилия стопы человека". Обоих авторов этой работы награждают золотыми медалями университета с надписью: "Преуспевающему". Интересно, что тогда же профессор Алексей Константинович Белоусов удостоил Сергея Миротворцева еще одного своеобразного "приза" - ему вручили... человеческий скелет. Естественно, для научной работы.

Многие преподаватели медицинского факультета заметили незаурядное дарование Сергея Миротворцева и прочили ему большое будущее. Но случилось так, что год спустя его учеба прервалась. Это было в 1899 году...

Страшная весть облетела Россию: в Петропавловской крепости, не выдержав издевательств, сожгла себя в знак протеста курсистка Ветрова. В студенческой среде поднялась буря негодования: позор палачам! Первыми забастовали студенты Киевского университета, славившиеся своим революционным духом. За ними поднялся Харьковский университет.

Конечно, Сергею был очень дорог университет, где все так хорошо, складывалось для него с первых же дней; дорога была научная работа, высокий мир медицины, куда он только-только начал входить. Но еще дороже ему были гражданская честь и совесть, чувство справедливости и долга, интересы русского народа, стонавшего под гнетом царизма. Вот почему в самую решительную минуту он, не задумываясь, встал в ряды тех, кто выступил против деспотизма и произвола самодержавия.

После исключения из университета Сергей Миротворцев уехал в деревню работать фельдшером. Это время не пропало для него даром: он ближе узнал народ, чем он живет, чем дышит, на что надеется. А работы в деревне было много. Сначала он помогал земскому врачу, потом - изготовлял лекарства. Живое практическое дело увлекло его. Одно только тяготило Сергея: он чувствовал, что ему остро не хватает знаний.

К счастью, через год его опять приняли в университет. С новым пылом, наверстывая упущенное, Сергей принимается за учебу. Тогда на медицинском факультете Харьковского университета было немало замечательных педагогов. Но может, более всех любил и ценил Миротворцев талантливого ученого, великолепного лектора Леонида Васильевича Орлова. Даже спустя несколько десятилетий Сергей Романович часто вспоминал Орлова, который привил ему большую, преданную любовь к хирургии.

Уже будучи на пятом курсе, Сергей со своим товарищем Воробьевым взялся за новую научную студенческую работу - "Вывихи костей запястья". Вдвоем они проделали массу экспериментов и удачно обобщили их в своем сочинении. И снова был успех, снова им вручались золотые медали... Имена С.Р. Миротворцева и В.П. Воробьева были торжественно занесены на мраморную доску актового зала университета. Честь высочайшая: удостаивались ее только избранные.

Время учебы пролетело быстро, и вот настал день, когда вместе со всеми Сергей Миротворцев произнес слова "Клятвы Гиппократа" и получил диплом "лекаря с отличием". Ему предлагали остаться в университете для дальнейшей научной работы, но он подумал и не согласился. Сергей понимал: знания знаниями, но, чтобы стать настоящим хирургом, нужна еще солидная практика. Без денег, без протекции, с одним только горячим желанием работать и работать во имя жизни и здоровья людей, он едет в далекий, незнаемый Петербург, к знаменитому в то время хирургу Обуховской больницы Алексею Алексеевичу Троянову.

Сергея Романовича берут в Обуховскую больницу (кстати, она была предназначена для чернорабочих) сверхштатным ординатором с мизерным окладом 15 рублей в месяц. Но во имя науки он согласен на все. Он жадно перенимает у своего нового самобытного учителя секреты мастерства, не щадя себя, проводит в клинике дни и ночи.

Когда в Санкт-Петербург пришла экстренная депеша о том, что 26 января 1904 года японская эскадра коварно напала на Порт-Артур, в царском дворце был в разгаре бал. Сообщение о начале войны всерьез тут не восприняли: "Какие-то япошки? Да на нас? Ну, погодите!" И музыка продолжала греметь. Бал кипел. Мелькали пышные наряды придворных дам. Шаркали каблуки на зеркальном паркете. А в это время русские солдаты и матросы умирали в Порт-Артуре "за веру, царя и отечество"!..

Через два дня после начала войны с Николаевского вокзала столицы отправлялся в далекий и трудный путь, в Порт-Артур, санитарный отряд добровольцев Российского общества Красного Креста. Он состоял из 5 врачей, 9 студентов Военно-медицинской академии, 12 сестер милосердия Георгиевской общины и 50 санитаров. В составе этого отряда был и молодой доктор Сергей Романович Миротворцев.

В Порт-Артуре всякое бывало. Не раз на глазах Миротворцева гибли люди, стонали искалеченные, смертельная опасность подстерегала его на каждом шагу. Но он знал лишь одно: его мозг и руки хирурга очень нужны здесь, на поле боя, этим несчастным, которых коснулось кровавое дыхание неумолимой войны, и он не смел отойти от них хоть на шаг в минуту самой сильной опасности.

В конце июля русская эскадра, изрядно потрепанная японцами, решилась в отчаянном броске вырваться из западни, уготованной ей на рейде Порт-Артура, и с боем пробиваться во Владивосток. Трудно сказать, насколько все это было обосновано с военной точки зрения. Однако факт остается фактом: в открытом море русскую эскадру уже поджидал японский флот. Откуда японцы все заранее разузнали? Может быть, это было результатом искусного восточного шпионажа, а может, и гнусного предательства, но, как бы там ни было, а для наших моряков это обернулось подлинной трагедией: японцы расстреливали русские корабли беспощадно...

Санитарный пароход "Монголия" находился тут же, но, исходя из правил Красного Креста, он не смел даже приближаться к военным судам и забирать у них раненых. Бой завершился тем, что русская эскадра была рассеяна: одни корабли все-таки сумели уйти из огненного кольца в нейтральные воды, другие - вернулись в Порт-Артур. И тогда на пароходе "Монголия" встал вопрос: двигаться ли во Владивосток под безопасным флагом Красного Креста или взять курс на Порт-Артур, где с каждым днем растет число раненых и где остро требуется помощь медицинского персонала санитарного отряда?

Как пишет в своей книге А. Степанов, "длинный, сухопарый младший врач Миротворцев, прибывший в Артур уже после начала войны", решительно высказался за возвращение в осажденный Артур, ибо уход "в нейтральные воды будет дезертирством". "Монголия" вернулась в гавань, но стоять теперь на рейде, практически ничем не защищенном, было совершенно бессмысленно, а поэтому весь отряд, в том числе и Миротворцев, был переведен на сушу. Молодой доктор достойно выполнил свой долг. Трудно даже сказать, сколько операций сделал Сергей Романович, скольким раненым облегчил участь, скольких спас от смерти. Он был в крепости с ранеными до самого конца, оставаясь с ними даже после занятия города японцами в результате позорной капитуляции Порт-Артура. 3атем доктор Миротворцев сопровождал раненых на родину на зафрахтованном у Германии пароходе "Траве". Рейс этот был исключительно трудным.

После Порт-Артура медицинская судьба Миротворцева навсегда определилась: с той поры и до последних дней его жизни она была тесно связана с военно-полевой хирургией.

Вернувшись в Петербург, Сергей Романович сначала работает ассистентом Военно-медицинской академии в клинике профессора С.П. Федорова, затем на кафедре общей хирургической патологии В.А. Оппеля. Именно здесь, в Военно-медицинской академии, в мае 1909 года С.Р. Миротворцев с блеском защищает диссертацию на степень доктора медицины. После этого его избирают приват-доцентом академии. Диссертация Сергея Романовича открывала принципиально новый путь лечения различных нелегких заболеваний мочевого пузыря, когда требовалось его удаление. И вот в этом случае Миротворцев на основании многочисленных собственных экспериментов предложил мочеточники пересаживать в кишечник. А это значит, что человек избавляется от недуга и живет, как все другие здоровые люди. Более 80 лет прошло с того далекого дня, когда Миротворцев обнародовал свой метод лечения, но до сих пор операция Миротворцева применяется в медицине.

В мае 1914 года Миротворцев приезжает в Саратов, где в молодом волжском университете на его главном в ту пору медицинском факультете он был избран по конкурсу профессором кафедры хирургической патологии. Но вскоре в Европе загрохотали пушки, и Миротворцев - в новом звании хирурга-консультанта Российского Красного Креста - выезжает на фронт.

На фронтах мировой войны - сначала на Западном, потом на Кавказском, а затем опять на Западном - Сергей Романович показал себя не только превосходным хирургом, но и отличным организатором медицинской помощи раненым, за что был отмечен орденом Владимира 4-й степени с мечами.

В период продолжающихся боевых действий первой мировой войны выходит в свет весьма ценная и актуальная статья доктора Миротворцева, которая носит конкретное, выразительное название: "О ранениях осколками аэропланных и цеппелинных бомб". Любопытно, что она написана столь доходчиво (а это яркая особенность научного стиля Сергея Романовича!), что, даже не будучи специалистом, можно понять в ней практически все. Смысл статьи сводится к тому, что ранения осколками бомб резко отличаются от огнестрельных ранений. Ведь каждое аэропланное ранение - это и сама рана, и ожоги, и ткани одежды, которые попадают в тело человека, и воздушная контузия, и явления психического шока. Ну, а главное, повреждения, "наносимые осколками оболочки аэропланной бомбы, в большинстве случаев множественные и в силу этого нуждаются в особенном внимании, так как нередко ведут к сепсису".

Это была далеко не единственная научная работа Миротворцева периода первой мировой войны. Важно тут сказать, что все его публикации тех лет отнюдь не носили строго теоретического характера. Одну лишь цель преследовал при этом Сергей Романович: дать своим коллегам конкретные медицинские рекомендации, помочь в лечении различных ранений, в организации медицинской службы.

Вернулся Миротворцев на Волгу в 1917 году, теперь уже навсегда. Это было в начале нового учебного года в Саратовском университете. Здесь он встретил Октябрь. Принимать или не принимать революцию - для него просто не было вопроса. С первого дня Миротворцев, типичный представитель старой русской интеллигенции, всегда отличавшийся своими демократическими, прогрессивными взглядами, решительно стал на сторону Советской власти. Вскоре его избирают членом правления университета, затем - деканом медицинского факультета. По распоряжению Народного комиссариата здравоохранения он назначается представителем Центральной коллегии Красного Креста на Юго-Западном фронте. Сергей Романович деятельно создает госпитали, лазареты, санитарные отряды, привлекая для работы в них профессоров, врачей, студентов, медицинских сестер. Большую заботу проявляет он в ту пору о том, чтобы огромное количество инвалидов первой мировой и гражданской войн как можно скорее вернулись к активному труду на благо Родины. Интересно, что нынешнее саратовское протезно-ортопедическое предприятие ведет свое начало от протезной мастерской, которую создал после гражданской войны С.Р. Миротворцев, и в которой он был первым директором.

А ведь в то же самое время наряду с этими многообразными административными обязанностями Сергей Романович широко занимался педагогической, научно-исследовательской деятельностью. Вместе с профессором Миротворцевым работали выдающиеся ученые-хирурги Василий Иванович Разумовский и Сергей Иванович Спасокукоцкий. Это было замечательное трио, которое трудилось дружно, энергично, творчески.

В 1922 году Сергей Романович Миротворцев становится ректором Саратовского университета. Не все, наверное, знают, что в первые годы Советской власти ректоров не назначали, а избирали. В трех куриях - студенческой, преподавательской и профессорской - баллотировалась кандидатура профессора Миротворцева, и всюду он набрал абсолютное большинство голосов.

Шесть лет пробыл на этом весьма ответственном и хлопотном посту Сергей Романович. Срок, казалось бы, не такой уж значительный, но до сих пор остались, в буквальном смысле слова, зримые следы его кипучей деятельности. Именно тогда университетский городок обрел после гражданской войны и разрухи вполне законченный вид, каким и задумывал его знаменитый художник-архитектор Карл Людвигович Мюфке: вокруг квартала появилась ограда, во дворе были высажены деревья, которые и по сегодняшний день шумят своими кронами.

И еще одно доброе дело совершил тогда ректор С.Р. Миротворцев: он достроил и озеленил клинический городок медицинского факультета (ныне Саратовского мединститута). Торжественное открытие городка состоялось в ноябре 1928 года. Все желающие могли осмотреть самые современные по тем временам лечебные корпуса, в которых было много света, воздуха, удобств как для больных, так и для медицинского персонала.

Конечно, в ту пору у Саратова были совсем иные границы: этот район считался дальней окраиной. Но предстоящее открытие клиники вызвало у горожан такой жгучий интерес, что никакие расстояния их не смущали. Для участия в торжествах толпы нарядно одетых саратовцев дружно двинулись к назначенному сроку в сторону клиники. Ехали с песнями в трамваях, тряслись в пролетках, шли пешком... Без преувеличения, это был настоящий праздник всего города. Может быть, столь бурный восторг сейчас вызовет улыбку, ведь подобные события давно никого не удивляют: они стали нормой современного образа жизни. Но надо также понять, что тогда паломничество саратовцев в новую клинику воспринималось вполне естественно: ее открытие было большим социальным достижением молодой Советской власти, которым гордились все.

Начиная с 1928 года, профессор Миротворцев целиком посвящает себя научно-исследовательской и педагогической работе. Сергей Романович очень любил молодежь. Выступать перед студентами с лекциями для него было огромной радостью. Ну а для слушателей каждая такая лекция превращалась в праздник. И это не преувеличение. Речь его лилась плавно, образно. Оратором он был замечательным. Даже артистом - в хорошем смысле слова. У выдающегося актера, своего друга Ивана Артемьевича Слонова, он брал уроки дикции. То, о чем он говорил и как говорил, навсегда оставалось в памяти студентов.

Конечно же, многое значило, что у него была громадная хирургическая практика и многолетний опыт работы. А каков был его культурный кругозор! Он великолепно знал музыку, был заядлым театралом, за долгие годы жизни собрал богатую библиотеку. Любопытно, что когда еще в 1909 году он работал над своей диссертацией то, по его словам, для вдохновения (!) перечитывал "Войну и мир"...

Он был в Сталинграде, когда началась Великая Отечественная - пятая война в его жизни. Ночью 22 июня 63-летний профессор Саратовского мединститута Миротворцев посылает телеграмму в Генеральный штаб Красной Армии с просьбой использовать его опыт. И вот ответ: "Ваша просьба, достойная патриотов нашей Родины, Генштабом Красной Армии удовлетворена..."

Сергей Романович сначала был назначен помощником начальника эвакопункта, потом - главным хирургом эвакогоспиталей Саратова и области. Надо было многое делать быстро, в широких масштабах: формировать и развертывать все новые и новые госпитали, подыскивать для них помещения, заботиться об уходе за ранеными, их питании, перевязочном материале. Как говорил когда-то великий русский хирург Николай Иванович Пирогов, не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны.

Госпитали Саратова и области приняли первые эшелоны с ранеными в начале июля сорок первого года, и этот обагренный кровью людской поток нарастал с каждым днем... В сорок втором, когда развернулись жестокие бои в районе Сталинграда, и Саратов стал прифронтовым городом, в местные госпитали раненые прибывали прямо с передовой, из жуткого пекла, перевязанные наспех под огнем противника, в сочащихся кровью бинтах... По сути дела, саратовские госпитали выполняли в ту пору функции полевых подвижных госпиталей и даже медсанбатов.

Если задуматься, здесь, в Саратове, тоже был фронт - только без выстрелов, взрывов и атак. И тоже, словно на войне, в решительную минуту тут надо было поднять людей и увлечь за собой. Как же талантливо умел это делать Сергей Романович!

Госпитали задыхались без ваты, и ему приходит в голову мысль: использовать заменитель - корпию - старый полотняный материал, расщепленный на тонкие волокна, а ведь ее при желании может делать каждый. И вот через газету "Коммунист" С.Р. Миротворцев обращается к саратовцам с призывом: помогите раненым - возьмитесь за изготовление корпии! И это горячее слово уважаемого профессора медицины услышали во всех уголках Саратовской области - вскоре в госпитали стало поступать огромное количество корпии. Возможно, и сам Сергей Романович не ожидал столь значительного эффекта от своего обращения. Но успех был налицо. И тогда он с новым пылом берется за осуществление еще одной важной идеи: вместо бинтов, которых тоже остро не хватало при невероятном количестве перевязок, применять марлевые подушечки, набитые сосновыми и еловыми опилками. Сергей Романович сумел при этом доказать, что по гигроскопичности и асептичности эти подушечки даже превосходят марлю. И вот в Саратове была создана целая фабрика по выпуску этой нужной для исцеления раненых продукции.

Чем дальше уходит от нас Великая Отечественная, тем большую ценность обретают ни с чем не сравнимые свидетельства ее участников, их письма, фотографии, документы. Особое место в этом ряду занимают подчас чудом дошедшие до нас подлинные личные дневники военного времени, обладающие огромной силой эмоционального воздействия на тех, кто спустя несколько десятилетий после 9 мая 1945 года берет их в руки.

К счастью, и С.Р. Миротворцев вел в те незабываемые годы дневник. Конечно, он не был писателем да и сам не стремился к тому, чтобы красочно обрисовывать происходящие вокруг него события - до того ли тогда было? Но эти скуповатые, подчас торопливые строки, занесенные в дневник по свежим следам, содержат в себе громадный, разносторонний материал - как в профессиональном, так и в чисто человеческом плане. Давайте же перелистаем несколько страниц дневника Миротворцева - этой правдивой летописи тех суровых дней и ночей, доносящей до нас живое дыхание Великой Отечественной и позволяющей зримо представить многогранный, самоотверженный труд во имя Победы известного всей стране хирурга.

Говоря о своей работе в военные годы, С.Р. Миротворцев всячески избегает в дневнике высоких слов и нигде даже не упоминает о том, с каким физическим и нервным напряжением ему, человеку преклонных лет, приходилось работать. Только одна фраза, внешне такая бесстрастная, но в высшей степени красноречивая, промелькнула в записи за 25 января: "Сегодня после операции зашел взвеситься. Оказывается, вес моего тела 81,300 кг. А в день объявления войны во мне было 106кг..."

Основываясь на бесценном опыте лечения тысяч и тысяч раненых, С.Р. Миротворцев делает ряд важных научно-практических выводов. В частности, речь в них шла о том, чтобы проводить первичную обработку ран в качестве основного метода подачи первой врачебной помощи, как можно раньше делать операции при ранениях черепа и мозга, груди и живота, бороться с шоком на передовых позициях, переливать кровь в условиях фронта, наладить комплексное лечение раненых путем применения ранней физкультуры, физиотерапевтических мероприятий и специального диетпитания.

Это был принципиально новый, исключительно прогрессивный взгляд на военно-полевую хирургию в условиях Великой Отечественной войны, сыгравший большую практическую роль в оказании помощи раненым. Если же учесть при этом самоотверженность всего медицинского персонала во главе с главным хирургом С.Р. Миротворцевым, его блистательный организаторский талант, то станет совсем понятным такой немаловажный факт: более 70 процентов раненых, лечившихся в саратовских госпиталях, возвращались в строй и продолжали бить ненавистного врага!

За большие заслуги перед Родиной в годы Великой Отечественной войны Сергей Романович Миротворцев был удостоен двух орденов - Трудового Красного Знамени и Красной Звезды и трех медалей: "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", "За оборону Сталинграда" и "За победу над Германией". Как верно сказал поэт: "Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд!"

И еще вот что осталось после академика Миротворцева - память о его уникальном, в высшей степени гуманном подходе к каждому больному или раненому, да и вообще к каждому человеку, когда-либо встречавшемуся на его жизненном пути. Более пяти десятилетий минуло с того дня, когда перестало биться его горячее сердце, а о нем до сих пор рассказывают легенды. Больные говорили, что после посещения Сергея Романовича самочувствие у них значительно улучшалось, и болело поменьше, и они ничего не боялись, даже предстоящей сложной операции...

В речи перед молодыми хирургами, с которой Сергей Романович выступил 15 марта 1942 года, он призывал их любить раненых.

В романе "Порт-Артур" есть такой эпизод: в бою с японцами тяжело ранило молодого прапорщика Звонарева. Его осматривают врачи. Главный хирург крепости Гюббенет принимает решение сегодня же, без промедления ампутировать у Звонарева правую ногу ниже колена, иначе тому грозит гангрена... Девушка Варя, горячо любящая прапорщика просит: "Не делайте его калекой!" Но Гюббенет неумолим: иного выхода он не видит... И тогда молодой, еще безвестный врач Миротворцев берет на себя смелость повременить с ампутацией. И что же? Он спасает Звонареву ногу! В порыве благодарности Варенька восклицает:

Таким он и вошел в историю отечественной хирургии и в сердца всех знавших его - творящим самое великое чудо на земле, спасая людям здоровье и саму жизнь.

Использованные материалы:

- Непроторенными дорогами: Сборник очерков о крупнейших ученых-врачах, работавших в Саратове. – Саратов: Приволжское книжное издательство, 1981.