География История Экономика Образование Культура Личности

Антонов-Саратовский В.П.


Так уж получилось, что из череды руководителей Саратовского края в послереволюционной его истории Владимир Павлович Антонов получил, пожалуй, наибольшую известность как первопроходец и зачинатель Советской власти в Саратове, принявший, якобы, особенные испытания, блестяще их выдержавший и потому заслуживший особое внимание его земляков-потомков. О нем напечатаны десятки статей, брошюр, есть даже книги, он сам написал и издал много воспоминаний, которые представляют определенный исторический интерес, хотя и грешат чрезмерно “идеологизированным”, этаким изначально заданным, черно-белым видением тогдашней ситуации.

В советской историко-революционной литературе Владимир Павлович неизменно характеризовался как “стойкий большевик-ленинец”, а жизнь его считалась “примером самоотверженности, высокой принципиальности и преданности делу Ленина”. А посему бережно были сохранены многие исторические документы, связанные с Антоновым, касающиеся не только саратовского периода жизни и деятельности, а всего его продолжительного и активного бытия. В этом плане Владимиру Павловичу повезло, и современники ныне располагают достаточно подробными сведениями о его судьбе, его делах, его личности.

Интерес к Владимиру Павловичу со стороны саратовцев во многом предопределен тем обстоятельством, что он единственный из всех наших лидеров со времени основания Саратова до настоящего времени, кто здесь родился, вырос, совершил здесь самое яркое деяние в своей жизни и здесь похоронен — это уникальный случай, подтвержденный документально.

Владимир Павлович Антонов родился 1 августа 1884 года в семье служащего, имевшего, к слову сказать, дворянское происхождение. Семья их обреталась в скромном домике (№ 61) на 2-й Садовой улице, на окраине Саратова, в фабричном его районе. Отец Павел Александрович служил судебным приставом в Саратовском окружном суде. Мать Неонилла Васильевна состояла “при муже” домохозяйкой и была простого происхождения — из крестьян села Каменка Аткарского уезда.

Детство и юность Володи Антонова прошли здесь. Он учился в городском училище, а потом окончил с отличием 1-ю мужскую саратовскую гимназию — самое престижное тогда среднее учебное заведение в губернском городе. Преподаватели и знакомые прочили Владимиру блестящую карьеру, — он обладал прекрасными способностями и необходимой усидчивостью для постижения и закрепления преподаваемых дисциплин. Судьба распорядилась по-другому. Уже в гимназии юноша начал увлекаться социал-демократическими и революционными идеями и, как результат, в 1902 году вступил в члены Саратовской организации РСДРП. Тогда же он уехал в Москву, где поступил на юридический факультет университета. Там, будучи студентом, и начал свой нелегкий путь профессионального революционера, что принесло ему больше горестей, чем радостей, но о чем до конца жизни Владимир Павлович никогда не жалел, а даже наоборот — чем гордился.

События революции 1905 года не оставили равнодушным молодого социал-демократа, который сразу же включился в энергичную работу и борьбу: в составе активистов Московского комитета РСДРП организовывал распространение листовок и прокламаций в рабочих кругах, создавал боевую дружину из железнодорожников, лично участвовал в боях на Красной Пресне. Дело это так увлекло Владимира Павловича, что он “по наущению” (другого слова не подберешь) Московского комитета в 1905—1906 годах выезжал в родной Саратов, оставив учебу ради продолжения любимой революционной работы. Здесь, по мере сил, Володя “раскачивал” местную общественно-политическую ситуацию, обретя авторитет и друзей-единомышленников в местных социал-демократических кругах.

Но по настоянию родителей и соображениям здравого смысла все же вернулся в Москву в 1907 году для продолжения образования. В том же 1907 году он женился на Наталье Михайловне Марковой — верной его спутнице и единомышленнице. У супругов впоследствии родился сын Владимир, в семье называемый Волькой. (Он умер в подростковом возрасте, а других детей у Антоновых не было). Учеба на этот раз в какой-то мере захватила Владимира Павловича, отличавшегося, в принципе, жаждой разнообразных знаний. В конце 1907 года он писал из Москвы родителям:

“Родные старики! Только теперь полностью осознал, что я студент самого знаменитого университета. На засушливой полосе гимназии мы, конечно, сняли кое-какой урожай, но разве мог он удовлетворить тот аппетит к науке? Демократическая молодежь теперь хочет знать все!”

Через год Владимир Павлович получил диплом об окончании университета и начал работать помощником присяжного поверенного. Но служить ему пришлось недолго — в 1908 году его арестовали за противоправительственную пропаганду среди железнодорожных рабочих. В это время Антонов являлся в рамках разветвленной структуры МК РСДРП “подорганизатором по линии Курской железной дороги”. Он долго находился под следствием в Таганской тюрьме. Лишь в январе 1910 года суд приговорил его к двум годам заключения, но просидеть ему с зачетом срока предварительного заключения довелось всего четыре месяца — в апреле 1910-го он был освобожден из-под стражи.

И, конечно, опять взялся за старое, хотя активность революционного подполья к этому времени резко снизилась, и Владимиру Павловичу пришлось вплоть до 1914 года зарабатывать на жизнь трудом юриста. Несколько раз в этот период он приезжал в Саратов, где общался с уцелевшими социал-демократами и выступал с просветительными лекциями. Так, 12 декабря 1913 года в Народной аудитории им был сделан доклад “Механизация жизни и рок” — философский трактат по произведениям Леонида Андреева. Лишний раз этот факт характеризует Антонова как интеллектуального и образованного человека с аналитическим складом ума, склонного к самым серьезным размышлениям.

В 1914 году радикальные социал-демократы и социал-революционеры наконец-то дождались своего часа — в связи с заполыхавшей войной в стране начались трудности и недовольства, что создавало благоприятную почву для противоправительственной политической деятельности и призывов к “очистительному пламени революции”. Владимир Павлович переехал в родной город и тут же включился в активную работу по пропаганде революционных идеалов. Местом ее стало культурно-просветительное общество “Маяк”, что размещалось на Царицынской улице в маленьком неприметном домике. Здесь собирались рабочие активисты и слушали лекции, регулярно читаемые знающими людьми на самые разнообразные темы. На заседании этого общества в январе 1915 года Антонов прочел доклад “Платон и его учение об идеальном государстве”, подводя исподволь слушателей к необходимости насильственного изменения существующего государственного строя. Вообще вскоре “Маяк” фактически стал штаб-квартирой местного комитета РСДРП, где первую скрипку играли здешние и приезжие активисты М.С. Ольминский, В.П. Ногин, П.А. Лебедев, С.И. Мицкевич, В.П. Милютин и позже М.И. Васильев-Южин. Достойно вписался в эту компанию и Владимир Павлович, отличавшийся темпераментом, красноречием, широкими разнообразными знаниями и умением увлекать и убеждать собеседников. Несмотря на молодой возраст, Владимир Павлович вошел в состав подпольного комитета РСДРП и явно претендовал на роль лидера местной большевистской организации как уже опытный профессионал, имевший к тому времени высшее образование и прошедший школу тюремного заключения по, политическим мотивам — и то, и другое считалось весьма положительным штрихом в биографии революционера.

Одним из любовно выпестованных детищ революционного коллектива единомышленников явилась “Наша газета”, увидевшая свет в августе, а в октябре того же 1915 года уже закрытая губернской администрацией. Вышло всего шесть номеров сего печатного издания, но резонанс оно породило большой — среди заединщиков и оппонентов в те времена, а особенно в долгие последующие, когда прецедент “легального большевистского слова” в Саратове изучался армией советских историков и политологов особенно пристрастно и скрупулезно. В составе редакции “Нашей газеты” вместе с Оппоковым и Лебедевым был и Владимир Павлович. О чем писала газета — можно догадаться.

Социал-демократическая партия в то время находилась в подполье, и в целях конспирации все члены саратовского комитета помимо фамилий имели подпольные партийные клички. Они очень показательны и отражали подчас особенности характера или облика революционера-подпольщика. Антонов звался “Кучкиным”, ибо считалось, что вокруг него постоянно “кучкуется” народ. Приведем клички и других саратовских социал-демократов: Оппоков — “Мячик”, Мицкевич — “Лазаретный”, Лебедев — “Орловский”, Варвара Караева — “Ведьма”, Курулов — “Кавказец”, Лежава — “Сидячий”, Галактионов — “Махоркин”. Были также “Черномазый”, “Кабан”, “Чепчик”, “Беженец”, “Расторопный”, “Кислый”.

В 1916 году местная социал-демократическая организация была разгромлена, большинство членов ее арестованы и высланы из Саратова. Антонов до апреля 1917 года пребывал в Иркутской губернии, а после падения самодержавия был амнистирован и вновь появился в родном городе, где сразу же включился в активную работу в составе Саратовского совета рабочих депутатов как руководитель большевистской фракции. Он выступал со статьями в новой газете “Социал-демократ”, с докладами на конференциях и митингах, “решительно разоблачая соглашательскую политику меньшевиков и эсеров”. После фактической “большевизации” Совета в сентябре 1917 года Владимир Павлович стал его председателем. А заместителем избран был столь же опытный и “закаленный” большевик М.И. Васильев-Южин. После установления Советской власти в Саратове Антонов был избран председателем губернского исполнительного комитета Саратовского Совета и фактически стал олицетворять высшую административную власть в губернии. Он оставался на этом посту до конца 1918 года.

А в декабре 1917 года Совет оставил дом губернатора на Вольской улице, где уже не умещался начавший разбухать местный аппарат губернской власти, и занял помещение бывшего Крестьянского и Дворянского поземельного банка на Константиновской, где в течение почти 74 лет потом размещались высшие административные органы Саратовского края — сначала советские, потом и партийные.

Время “правления” Антонова — это утверждение “революционных завоеваний Октября” в Саратовском крае. Ни о какой созидательной деятельности в этот период не могло быть и речи. Цитата из статьи С. Каткова “Большевик-ленинец” в газете “Коммунист” от 1 августа 1984 года:

“Будучи председателем Саратовского Совета и губисполкома, Антонов первое время был комиссаром финансов, комиссаром народного образования и председателем Военного Совета, который вел оперативное руководство борьбой с восстанием против власти Советов эсеро-меньшевистского блока, с оренбургской дивизией казаков, окруживших город, с восстанием астраханских, донских, уральских казаков, чехословацкого корпуса”. В 1918 году впервые появляется в документах приставка “Саратовский” к фамилии Антонова. Таким способом Владимир Павлович как бы отмежевался от других многочисленных антоновых — участников российского “революционного процесса” (в частности, от Антонова-Овсеенко). Впоследствии эта же приставка четко отделила нашего первого Советского правителя от его контрреволюционного однофамильца, руководителя тамбовского крестьянского восстания — того, что стоял во главе “антоновских банд”.

Что же происходило в Саратове в 1918 году, прошедшем полностью под контролем Владимира Павловича как местного административного лидера? В общем-то, мало чего хорошего — как и всюду в России. В январе губисполком утвердил революционный трибунал в составе семи человек, а Совет одобрил решение ЦКК о роспуске Учредительного собрания и приветствовал 3-й Всероссийский съезд Советов. Отметим, сколь органично связаны все три мероприятия.

В феврале вышел первый номер “Саратовской красной газеты” — органа сугубо большевистской организации, заменившего теперь уже устаревший “Социал-демократ”. При губисполкоме создан отдел по борьбе с контрреволюцией, в коий вошли Саратовская красная гвардия, милиция и специальные военные дружины.

В марте состоялся 10-тысячный митинг на Театральной площади — в честь годовщины Февральской революции. После митинга во время демонстрации на улицах вспыхнула стрельба, и был убит редактор “Красной газеты” Д. Цыркин.

В начале мая отдел по борьбе с контрреволюцией преобразован в губернскую ЧК, что заняла особняк Грингоф на Крапивной улице. Вовремя! Ибо 16 мая вспыхнул мятеж в Саратове, после подавления которого вновь созданная Чрезвычайная комиссия развернулась вовсю. 26 мая на Театральной площади состоялись похороны жертв мятежа и установлен первый деревянный памятник борцам социалистической революции. Сначала он находился в центре площади, а впоследствии перемещен в садик против входа в театр оперы и балета им. Н.Г. Чернышевского, где теперь и находится.

В июне образован Восточный фронт, объединивший все революционные войска, действовавшие в районе Волги, Урала и Сибири. В его составе была саратовская “Особая армия”, ставшая потом 4-й армией. В июне же сформированы продовольственные отряды. Первый из них в количестве 400 человек направлен в уезды и волости губернии “для борьбы с кулачеством за хлеб”. Создана Волжская боевая флотилия в составе шести судов, снабженных артиллерией, пулеметами и другими боевыми средствами. Личный состав скомплектован из рабочих — железнодорожников и водников.

В августе в Саратове прошел Первый Поволжский съезд профсоюзов. В сентябре в связи с убийством Урицкого и покушением на Ленина состоялось общегородское собрание коммунистов, принявшее решение “объявить беспощадный красный террор против всех врагов социалистической революции”.

22 сентября демонтирован памятник Александру II. На царский пьедестал водружен маленький поясной бюст Н.Г. Чернышевского (работа скульптора П.Ф. Дундука), сделанный из недолговечного материала и просуществовавший потому лишь до 1934 года. У художественного музея открыт памятник Радищеву — символичное скульптурное изображение женщины, рвущей цепи, называемое “Свобода” (работа того же автора).

В октябре в Саратов приезжал Я.М. Свердлов. Главной его акцией здесь было выступление на экстренном заседании Совета и на митинге железнодорожников, коих он призвал всеми силами и средствами укреплять Красную армию.

В сентябре положено начало созданию Саратовского комсомола.

Вот таков он был в Саратове — 1918 год. На фоне голода, холода, бесконечных военных и митинговых мероприятий редко-редко случалось что-то сугубо мирное и созидательное: начал работать заведующим селекционным отделом местной опытной сельскохозяйственной станции Г.К. Мейстер, известный селекционер-ученый, впоследствии профессор и заслуженный деятель науки. Открылся Первый кооперативный цирк. Учрежден институт микробиологии и эпидемиологии Юго-востока России, впоследствии Всесоюзный противочумный НИИ “Микроб”. Вот, пожалуй, и все.

В декабре 1918 года Владимира Павловича отозвали из Саратова для работы в центральных органах. По рекомендации самого В.И. Ленина, лично знавшего Антонова-Саратовского, в июле 1919 года его назначили членом коллегии наркомата внутренних дел. Затем он стал наркомом внутренних дел Украины, затем работал уполномоченным реввоенсовета Красной армии по борьбе с белогвардейцами под Орлом и “дослужился” здесь до председателя полевого военного трибунала. В этой должности “участвовал” в восстановлении Донбасса. Судя по тому, что деятельность Владимира Павловича на всех этих “силовых” постах получала всяческое одобрение центральных органов, отличался Антонов решительностью, бескомпромиссностью и твердостью в борьбе с врагами Советской власти — иначе говоря, буквально “зверствовал”, подводя под “высшую меру” многих и многих соотечественников, волею судьбы оказавшихся в противоположном лагере. Иначе в то время действовать было не принято.

Большевистская одержимость В.П. Антонова-Саратовского сквозит даже в письмах к родителям. В его послании в феврале 1919 года к отцу и матери хотя и упоминается про любовь к Волге и Саратову, но превалирует все же революционный пафос:

“Нас, рядовых ленинцев, уничтожить, поломать хребты, согнуть, заставить отказаться от революционного марксизма, разбазарить капитал Октября... никому не удастся!” Правда, вся эта напускная исключительность сникает перед лицом обычного человеческого горя. В 1920 году в связи со смертью отца в письме уже иные, теплые сыновьи слова, обращенные к убитой горем матери: “Незаменимый друг мой, родная мамочка, мне больно, что не смог быть возле тебя в минуту столь мучительную...” Как же привлекательны эти нежные и сочувственные строки, вырисовывающие образ не твердокаменного большевика, а нормального страдающего человека...

В августе 1921 года Антонов-Саратовский вернулся в Москву, где был назначен ректором Коммунистического университета им. Я.М. Свердлова, в котором проработал два года. Сохранились подробные нелицеприятные заметки Владимира Павловича о “первом комвузе Республики”, проливающие свет на теневые стороны университетской жизни, о которых до недавнего времени говорить и писать не рекомендовалось. Вот выдержки из этих заметок:

“Важно учесть отрицательные черты нашего студенчества, чтобы принять своевременные меры к их устранению. Сюда относятся:

1. инстинктивная вражда мелкого собственника к собственности государственной, коммунистической. Студент халатен, более чем равнодушен и грязен в общежитии. 2. индивидуализм, соединенный с отвращением, “бунтом” против всякой дисциплины и коллективного уклада...”

Далее называются эгоизм, неуважение к товарищам, “мещанско-крепостническое отношение к женщине”, антисемитизм и вообще шовинизм. А еще — “дурной академизм или академический карьеризм”, уход от производственной психологии и приобретение паразитических навыков, субъективное эсерство (ощущение себя героем, а остальных — толпой), навыки безучетного и бесконтрольного распоряжения в свою пользу государственным имуществом.

“В университет собраны преимущественно рабочие, но подавляющее большинство их на посту ответработников оторвалось в процессе революции от непосредственного участия в процессе производства, ...что доканывает и убивает последние проблески производственного инстинкта — этой великой черты пролетариата”. Заметки отражают ситуацию 1921—1923 годов. Вот, оказывается, как это давно началось — еще при жизни самого Владимира Ильича!

С 1923 года В.П. Антонова-Саратовского перемещают на ответственную должность председателя комиссии законодательных предложений при Совете народных комиссаров СССР. В траурные январские дни 1924 года Владимир Павлович стоял в почетном карауле у гроба Ленина. Его Антонов считал своим учителем и старшим товарищем и оставил воспоминания о встречах с ним. Вообще наш первый советский лидер был склонен к литературному творчеству и написал несколько произведений, в основном мемуарного плана. Наиболее известна его книга “Под стягом пролетарской борьбы”. Это воспоминания о саратовских годах 1914—1917 годов, где рассказывается о последовательности революционных событий в указанный период. Конечно, для истории это несомненная ценность, но читать эти воспоминания очень скучно — слишком уж идеологизированный трактат, прямо ни одного живого слова, а сплошь лозунги и борьба, борьба, борьба... Есть еще пьеса Антонова “Красный шквал”, написанная в 1920 году и ставившаяся в красноармейских театрах. Судя по названию, борьбы, видимо, еще более яростной, в пьесе тоже было достаточно.

В 1930 году Антонов-Саратовский переходит на работу в Верховный суд СССР, где занимает пост председателя уголовно-судебной коллегии. Ему пришлось заниматься многими громкими политическими процессами. Участвовал он в деле “Промпартии”, процессе “Союзного бюро русских социал-демократов и меньшевиков”. Заседал в составе особых “троек” или “пятерок” по многочисленным обвинениям “врагов народа”, всюду, естественно, проявляя несгибаемость и нетерпимость к “правым” и “левым” уклонам. Но бывали, однако, проколы. Известно, что в 1937 году парторганизация Верховного суда СССР вынесла Антонову-Саратовскому выговор — “за притупление бдительности в отношении арестованного бывшего члена президиума комиссии Советского контроля при Совнаркоме Макса Дейча”. (Повезло Владимиру Павловичу! В 1937 году он получил выговор!)

Видимо, поэтому в 1938 году Антонова-Саратовского несколько понизили в служебной иерархии, перебросив из союзных в республиканские органы — в наркомат юстиции РСФСР. С тех пор Владимир Павлович пребывал в некоторой опале, отстраненный от самых ответственных и громких политических дел, занимаясь обычной судебной и юридической практикой. После Отечественной войны его отправили на пенсию, но ему суждено было еще пережить некий “ренессанс”. Обстановка, создавшаяся в стране после смерти Сталина, какое-то время благоприятствовала “старым большевикам” и “соратникам Ленина”, которые вновь явились на сцену, когда-то обиженные сталинскими приспешниками, а теперь в очередной раз поверившие в “справедливость и мудрость партии”, извлекшей из забвения состарившихся своих основателей. Обласкан был и Владимир Павлович — в числе многих других уцелевших партийцев. В 1960 году его избрали делегатом XXII съезда партии (от саратовской партийной организации), а в 1964 году — к своему 80-летию — он отмечен был почетным адресом ЦК КПСС.

Все годы после отъезда из Саратова Владимир Павлович поддерживал с ним связь. Неоднократно приезжал сюда, принимал в Москве саратовских знакомых, писал сюда письма и воспоминания о саратовской своей “боевой молодости”. Кстати, не очень-то украшают Антонова-Саратовского его постоянные желчные высказывания в адрес своих бывших товарищей по революционной работе в Саратове. Вот некоторые строки из его писем: “Мне сообщили, что эта дрянь — Хвесин — пытался начать какую-то грязную кампанию, но она провалилась”. “Виктор Бабушкин пьянствует напропалую, скандалит, дерется в пьяном состоянии, вызывает отвращение рабочих”.

И совсем уж непонятны составленные Антоновым в 1957 году “Материалы к характеристике Васильева-Южина М.И.”, хранящиеся ныне в Саратовском архиве новейшей истории. “Материалы” эти написаны автором в связи с давней бумагой Васильева-Южина, в которой говорится об Антонове, и “оживлением возни вокруг имени Васильева в Саратове”. Мотивы, честно говоря, непонятны, а читать эти “Материалы” стыдно. О давно покойном старом товарище, с кем Владимир Павлович устанавливал Советскую власть в Саратове, так высказываться! “Отвратительные ужимочки”, “кривляния”, “нечестные эти воспоминания”, “дурно пахнущий прием” — термины из арсенала судебных процессов 30-х годов. Обвинения Васильева в том, что еще в 1914 году тот был “яростным противником Ленина”. “Любил Васильев прятаться за чью-либо спину, сваливать свои неправильные действия на других, лгать без зазрения совести”. Бог судья Владимиру Павловичу, но лучше бы не ворошил он старых обид, демонстрируя в очередной раз собственную “непримиримость” и “принципиальность”, а, значит, оставаясь воинствующим большевиком, готовым на любые жертвы “во имя светлых идеалов”.

А ведь было в ту пору Антонову уже 73 года, и пора бы ему было обрести ту смягчающую сердце мудрость, что зиждется на человеческой участливости, терпимости, прощении.

Владимир Павлович умер 3 августа 1965 года в Москве. Согласно его воле он был похоронен в Саратове, на Воскресенском кладбище. Могила его бережно сохранена, и часто у каменного обелиска с памятной надписью лежат свежие цветы.

Он прожил долгую и насыщенную жизнь, оставив о себе неоднозначную память. Он был убежденным, твердым, даже жестоким большевиком, ревностным исполнителем “воли партии”, направленной подчас против собственного народа. Но безусловно и то, что это была яркая одаренная личность, трибун и оратор, волевой, умный и образованный руководитель, внушающий уважение своей верностью однажды выбранной идее. В большей мере его прегрешения перед миром — это прегрешения его суровой эпохи…

Использованные материалы:
- Семенов В.Н. Начальные люди Саратова. - Саратов: Издательство "Надежда", 1998.