|
|||||||||||||
Музейная площадь В 1674 году крепость Саратов с левого берега Волги была перенесена на гористый правый берег. Царский указ был краток: “Саратов город делать на горах новый”. Сюда был прислан искусный горододелец полковник Александр Шель, который без промедления принялся за дело. Вероятно, в первую очередь, рылись земляные укрепления, без которых трудно представить город того времени. Первые постройки, среди которых были дом воеводы, приказная изба, городской храм, были из дерева. Тут же появились и торговые лавки, а позже базар с обжорным рядом, куда от пристани можно было дойти пешком. Позже этот известный базар был прозван “Пешим”. Над рыночной площадью сначала возвышалась деревянная Смоленская церковь. В пожар она сгорела и была построена в камне с освящением во имя Рождества Богородицы с приделом Николая Чудотворца. Поэтому в обиходе эту церковь чаще называли “Никольской”. Стояла неподалеку и другая небольшая деревянная церковь — “во имя какое имевшей престол и в каком году построенная неизвестно”. Вот подле этой “безымянной” церквушки и был заложен в 1695 году ныне существующий Троицкий собор – древнейшее из сохранившихся зданий Саратова, выполненное в стиле московского или “нарышкинского” барокко. В конце XVIII - начале XIX века каменные здания начинают довольно быстро вытеснять деревянные строения и завоевывать пространство вокруг бывшей базарной площади. Наступала эпоха классицизма, которая и сформировала великолепный архитектурный ансамбль Гостиной (ныне Музейной) площади. Первый каменный частный дом на главной городской площади выстроил купец Филипп Васильевич Катенев. Обыватели с изумлением поглядывали на быстро строившийся особняк с восьмиколонным портиком, поднятым на аркаду первого этажа. Архитектура классицизма не замедлила вступить в противоречие с убогостью примитивных торговых лавок. На это обратил внимание губернатор А.Д. Панчулидзев. В 1810 году он издает строгое распоряжение: “Обжорный ряд состоит совершенно в месте неприличном, т.е. внутри города близ самих торговых каменных лавок, от стечения большого числа народа бывает нечистота, сверх сего напротив дома купца Катенева состоит немалое количество деревянных дурного вида лавочек, которые безобразят лучшие городские строения и закрывают виды их”. Выводы были решительны: лавочки перенести на недостроенное место близ самой реки Волги, а безобразные лавки просто уничтожать. В нижнем этаже дома Катенева имелся “коридор для проезда внутрь двора”. В двор выходили “людские комнаты”, кухни, сени лестниц. Четыре помещения первого этажа, выходящие на галерею аркады, служили торговыми лавками. В анфиладе второго этажа и в мезонине насчитывалось 24 жилых и 14 подсобных комнат. Из узкой средней комнаты второго этажа устроен выход на балкон между колоннами центрального портика. От Катенева дом вскоре перешел к Устинову, который быстро продал его духовному ведомству. Здесь разместились духовное училище и классы духовной семинарии. Для учебных заведений внутри была сделана перепланировка помещений для устройства просторных классов. В 1842-1846 годах в этом здании учился Николай Гаврилович Чернышевский. Когда стало ясно, что невысокий уровень преподавания и схоластика в обучении не дадут ему серьезного образования, Чернышевский “с согласия и позволения родителей” уволился из этого учебного заведения и поступил в 1846 году в Петербургский университет. После перевода Саратовской духовной семинарии и училища в новопостроенные здания бывший особняк купца Катенева некоторое время занимала 2-я мужская гимназия. Потом здесь разместилось 2-е реальное училище, в котором несколько лет учился Борис Бабочкин, уроженец Саратова, ушедший потом в одну из местных театральных студий. Борис Андреевич стал народным артистом и всем известен как исполнитель роли Чапаева в одноименном фильме братьев Васильевых. До сего времени особняк на площади служит целям просвещения. В нем размещается средняя школа. Наиболее представительное здание на Музейной площади выстроил М.А. Устинов, бывший винный откупщик, имевший высокий чин в комиссии по снабжению солью государства. Видимо, уязвленный роскошью особняка Филиппа Катенева, Устинов предпринимает ответный шаг. О его неограниченных почти возможностях современник писал так: “Богатство Устиновых простиралось до десяти миллионов. Изрядный кус!” Откупщик имел на площади два каменных двухэтажных на подвалах дома и за ними огромное дворовое место до берега Волги. Пользуясь присутствием в Саратове петербургских архитекторов, он заказал И.Ф. Колодину проект соединения двух зданий в одно с обработкой не хуже столичного главного фасада. И это притом, что в то самое время он восстанавливал свой московский дом на Воздвиженке, купленный в 1805 году у генерал-майора Талызина и сгоревший в 1812 году — тот, где ныне Музей архитектуры им. А.В. Щусева. Строил Устинов, не скупясь на искусственный мрамор, скульптуру, расписные плафоны, фаянсовые и майоликовые печи. Архитектор Колодин, выпускник Императорской академии художеств, ученик и помощник знаменитого архитектора А.Н. Воронихина, с блеском выполнил заказ саратовского купца, связав два здания мощным порталом из десяти примыкающих к стене коринфских колонн.
Один угол дома закруглен и имеет шесть колонн, на другом углу – пять колонн. Таким образом, особняк Устинова оказался оригинальным, не повторяющим обычный тип домов с мезонином. Внутри планировка не претерпела серьезных изменений, оставшись анфиладной. Лишь парадная лестница была немного смещена от центральной оси, заняв место проезда между старыми домами. При минимуме затрат И.Ф. Колодину удалось превратить заурядные дома в трехэтажный дворец, ничуть не уступавший столичным. Как считают некоторые краеведы, здесь праздновалась свадьба Афанасия Столыпина и внучки владельца дома – Марии Устиновой, на которой присутствовала старшая сестра жениха – Елизавета Алексеевна с внуком Мишей Лермонтовым. Ветеран Бородина был привязан к своему двоюродному внуку, хорошо знал и ценил его поэзию. Лермонтов часто гостил у него в Москве и Петербурге и, по всей вероятности, в Саратове и Лесной Нееловке – саратовском имении Столыпина. Рассказы “дядюшки”, как называл его Лермонтов, послужили одним из источников стихотворений “Поле Бородина” и “Бородино”. Стихотворения другого дорогого гостя на свадьбе Столыпина – Дениса Васильевича Давыдова - “Душенька” и “Бородинское поле” сочинены и впервые прочитаны в нашем городе:
Сам поэт-партизан считал эти произведения “изрядными”. В 1829 году М.А. Устинов продал особняк для открываемой духовной семинарии. По приемной описи в доме значилось более пятидесяти жилых комнат. Особенно выделялся парадный второй этаж. Здесь половина комнат была отделана под мрамор, а половина выкрашена колерами разных цветов, потолки расписаны живописною работою: бюстами философов и героев древности, изображениями богинь и муз, картинами триумфальных въездов и народных празднеств. В комнатах стояли громадные стенные зеркала с вызолоченной резьбой рамами, столы самого разного назначения из красного или орехового дерева, резные, некоторые с мраморными столешницами, большое количество гарнитуров из диванов, кресел, стульев красного, орехового и пальмового дерева, обитые сафьяном, голубого, оранжевого и иного цвета “бонбою”, голубою клетчатою сарпинкою, английским полосатым триком. Все это дополнялось золочеными лампами. Это было лучшее здание города, которое впоследствии было передано под Областной музей краеведения. Дом Устинова, с его изяществом и благородством, плавным ритмом колонн, лепными украшениями на фасаде, с его богатой историей, словно источает поэзию и тонкую волнующую мелодию. В 1830-х годах купец Дмитрий Максимович Вакуров покупает у артиллерийского поручика Н. Логинова дом “деревянный на каменном фундаменте, обложенный кирпичом с жилыми внизу покоями и выходом к надворным строениям”. Дом находился на Московской улице и боковым фасадом смотрел на площадь. Внутри, по воспоминаниям современников, “комнаты были по тому времени роскошно отделаны: паркет, дорогие обои на стенах, потолки, расписанные цветами и амурами, по стенам портреты, картины. В зале находился большой орган со значительным количеством валов. В спальнях и кабинете стояли большие киоты с массой икон и образов в дорогих ризах и окладах”. Дмитрий Максимович был грамотен, много читал, интересуясь разными разделами знаний. Вакуров избирался ратманом городского магистрата, два трехлетия прослужил городским головой, занимал другие общественные должности. О нем говорили, что это “личность достойная уважения”, что он “крепкий стоялец за общественные интересы”, особенно в спорах с полицией, с которой Вакуров, как городской голова, не ладил. На замечание губернатора, что полиция “считается душою города”, Вакуров тут же присовокупил: “Когда душа, а когда удушье”. Заслуга Д.М. Вакурова в том, что он открыл первую в губернском центре книжную лавку, где продавалась художественная литература, учебники, книги с хозяйственными, кулинарными, медицинскими наставлениями и советами, религиозно-богословские издания. Покупателей было много. Как-то раз проживавший неподалеку А.Ф. Леопольдов (известный саратовский краевед) публично отозвался о лавке Вакурова, что она “скудна и наполнена почти книжным сором”. Обиженный Вакуров, ожидая в лавку Леопольдова, раскидал по полу и прилавку сочинения самого Леопольдова. И когда тот заметил беспорядок и спросил Вакурова, что это разбросано, то последний небрежно ответил: “Да так, разный сор”. Приглядевшись, Леопольдов узнал свои сочинения и тотчас покинул лавку. В год смерти А.С. Пушкина Д.М. Вакуров в окне книжной лавки выставил гравюру с изображением великого поэта в гробу и газету “Русский инвалид” с сообщением, что “солнце русской поэзии закатилось”. Это был из ряда вон выходящий поступок. Об этом донесли губернскому начальству, которое сделало Вакурову серьезный выговор. После убийства на дуэли М.Ю. Лермонтова Вакуров хотел выставить в своей лавке произведения поэта и его живописный портрет, который обещал на время дать Афанасий Алексеевич Столыпин, прославленный артиллерийский офицер, участник Бородинской битвы, любимый “дядюшка” Лермонтова. И опять на него донесли. Вице-губернатор К. К. Оде де Сион, человек мелочный, придирчивый, с дурным характером, вызвал Вакурова и так его выбранил, что Дмитрий Максимович вскоре забросил книжную торговлю. За Вакурова заступился А.А. Столыпин, губернский предводитель дворянства. В результате разгоревшегося скандала Афанасия Алексеевича не утвердили дворянским предводителем на второй срок и чрезвычайными выборами избрали другое лицо. После книжного дела Вакуров более всего стал заниматься хлебными поставками: скупал хлеб по имениям и продавал как петербургским фирмам, так и за границу. Свои дома и имения купец Вакуров оставил городу – на устройство училища и приюта. В северо-восточной части площади располагалась Казанская церковь с довольно обширным подворьем, которая после революции 1917 года была уничтожена. Против входа в Троицкий собор когда-то стояло казенное каменное двухэтажное здание. В нем помещались уездное казначейство и архивы Присутственных мест. К началу прошлого века здание было уже ветхим с многочисленными трещинами в стенах. В 1805 году его разобрали. На месте разобранной постройки саратовское купечество вознамерилось возвести каменный Гостиный двор, который бы не уступал другим губернским городам. Разработку проекта поручили Василию Ивановичу Суранову, выпускнику Петербургской академии художеств, назначенному в 1805 году саратовским губернским архитектором. В 1815 году проект Гостиного двора был готов и отправлен на согласование в Петербург. Оттуда затребовали изображение фасада со стороны Троицкого собора, затем еще одну бумагу, потом еще. И только спустя два года началось строительство. Возведенный вскоре двухэтажный Гостиный двор
представлял собой длинное каре торговых помещений, объединенных обходной наружной галереей. Со стороны собора комплекс украшал портик с колоннами и треугольным фронтоном. Местные газеты того времени отмечали, что “в этих двухъярусных галереях, уверенно очерченных полуциркульных арках запечатлена целая эпоха”. Но Гостиному двору не суждено было дожить даже до эпохи революционных перемен. В начале XX века это крупное сооружение сломали до основания. На его месте по проекту архитектора А.М. Салько в 1907-1914 годах стали строить дом для размещения Управления Рязано-Уральской железной дороги.
Новое огромное многоэтажное здание с эклектическими фасадами во многом копировало здание в Петербурге на Екатериногофском проспекте и резко выделяло площадь из окружающей застройки. Не будем сейчас выяснять насколько прав был корреспондент "Саратовского вестника", который писал: “Это самое грандиозное здание в Саратове действительно в стиле “салькоко”... хуже холерных бараков. Это нелепая пятиэтажная глыба кирпича”... “Казарма в стиле “салькоко” совсем задавила старый собор
которому никто не откажет в прелести строения”. Корреспондент обвинял огромное эклектичное здание в том, что оно бесцеремонно вторглось в сложившийся в эпоху классицизма городской ансамбль, разрушило его продуманный масштаб. Справедливости ради стоит отметить, что комплекс Управления, с его корректными и представительными фасадами, удобными и целесообразными интерьерами, уютным двориком, доказал как зрелость мастерства зодчего, так и большие возможности стиля. Фасады, тонко изукрашенные фигурной кирпичной кладкой, совсем не монотонны. Соблюдена манера, подчиняющая частное общей композиции: ритм стены диктуют крупные угловые башенки, широкие зеркала окон, балконы, ризалиты. Огромная плоскость фасада, принадлежавшего площади, ни в коей мере не довлеет над ней, а (опять в силу присущей большинству построек эклектики равнозначности) образует, по аналогии с театральной декорацией, своеобразный "задник", фон, нарядный и нейтральный одновременно, как для Троицкого собора, так и для всего интерьера площади, для зданий, сквера. Помогает восприятию и двухцветная окраска фасадов. И еще одно нужно констатировать: огромное здание Управления железной дороги обладало по тем временам многими инженерными и техническими достоинствами и исправно служит все это время по прямому назначению. Здесь стоит также отметить, что хорошую поддержку творению А.М. Салько оказывают арендаторы. Ведь своевременный - текущий и капитальный - ремонт уже во многом обеспечивает привлекательный вид зданий, выгодно выделяет его из прочей исторической застройки. Прошло время, дома настолько сжились друг с другом, что сегодня мы уже не в силах представить себе площадь без какого-либо из них. Старая Гостиная, затем Соборная, а ныне Музейная площадь – бесценная жемчужина золотого архитектурного фонда Саратова.
|