Архирейские ряды

Гости Саратова, да и сами саратовцы, бывая около “Липок”, у памятника Чернышевскому, всегда с интересом поглядывают на церковь “Утоли моя печали”. Знающий человек скажет, что это — домовая церковь саратовских епископов, и добавит: “А вон, в глубине, и сам архиерейский дом”. И правда, дом епископов стоит не в одном ряду со всеми постройками по улице Волжской, а дальше, внутри двора.

С именем главы Саратовской епархии связано и еще одно любопытное сооружение. Оно начинается от угла улицы Радищева и Волжской и тянется вдоль Радищевской. “Неофициальное” название этого длинного двухэтажного здания: архиерейский корпус.

Дом епископа, и архиерейский корпус, и стоящее рядом с ним здание, в котором раньше была консистория, и теперь уже не существующий дом на углу улиц Радищева и Первомайской — все эти сооружения являлись частью одного комплекса, одной усадьбы. Она занимала целый квартал — между улицами Первомайской и Волжской, Радищева и Коммунарной. Многих ныне стоящих здесь домов не существовало сто лет назад, зато на территории усадьбы, принадлежавшей епископам Саратовским и Царицынским, были другие сооружения.

Для жителей Саратова середины прошлого века местопребывание эпископа не представляло такого исторического интереса — его резиденция была всегда на виду, в самом центре города. Может, поэтому трудно найти ее описание в публикациях того времени. Обратимся к заметке, специально посвященной архиерейскому дому. Автор А. Росницкий отмечает, что здание принадлежит к числу “важных и красивых” в Саратове, называет его “обширным и великолепным”. На фоне тогдашней застройки, вероятно, дом архиерея выглядел именно так. Есть в заметке и некоторые подробности, так сказать, технического характера. Росницкий указывает: архиерейский дом стоит лицом на главную Соборную площадь (то есть площадь перед Александро-Невским собором, на месте которого ныне стадион “Динамо”). В доме епископа было тогда два этажа; на втором — на юго-восточной стороне дома помещалась церковь “во имя чудотворца Николая”. Росницкий указывает и дату основания архиерейского дома — 9 мая 1833 года, подчеркивает, что он был построен по присланному из Синода плану. В заметке Росницкого есть и краткое описание всей усадьбы, к которой принадлежал дом. Он был обнесен каменной стеной, вдоль которой во дворе шла тополиная аллея. Автор замечает, что деревья уже выросли выше стены. Эта аллея окружала дом с трех сторон. На северной стороне усадьбы был раскинут “сад в английском вкусе”. А в фасаде стены, окружающей дом, с севере-западной стороны, находилась консистория. Росницкий упоминает еще и хозяйственные постройки, находившиеся внутри усадьбы, — каменные службы.

Как же возникла эта усадьба? Для ответа на этот вопрос обратимся к сочинениям саратовских краеведов, посвященным истории создания Саратовской епархии и приезду первого епископа в Саратов. К этим сюжетам местные историки обращались весьма охотно.

Саратовская епархия была учреждена в 1799 году. Епископы именовались Саратовскими и Пензенскими, а местопребывание их было в Пензе, поскольку в нашем городе не нашлось подходящего их сану помещения. Открытие самостоятельной епископской кафедры в Саратове состоялось по повелению Николая I, данному в октябре 1828 года. Решающим фактором, как пишет А.М. Правдин, оказалось усиление раскола в Саратовской губернии. Вернее было бы сказать, что на этот шаг правительство подтолкнул секретный комитет по делам о раскольниках. Повеление об открытии Саратовской епархии было начертано на докладе этого комитета, в котором особое внимание уделялось усилению раскола в Саратовской губернии.

Первый епископ, назначенный во вновь учрежденную епархию, — преосвященный Моисей — прибыл в Саратов 22 декабря того же 1828 года. Учреждение епархии, назначение епископа и его прибытие произошло очень быстро — между 3 ноября и 22 декабря. Перед саратовскими властями встал вопрос: куда поместить высокую духовную особу. О том, как вышли губернские начальники из этого сложного положения, а также о прибытии епископа и о первом богослужении с его участием красочно и в возвышенных тонах писал в середине прошлого века А.Ф. Леопольдов. Он указывает, что епископ остановился первоначально в Спасо-Преображенском монастыре,

Эта благостная картина, в соответствии с которой получается, что квартира для епископа была найдена, хотя и не без хлопот со стороны губернатора, но как-то очень гладко, отнюдь не точна. В начале уже нашего века А.А. Гераклитовым были опубликованы материалы, свидетельствующие об этом. Дом, принадлежавший отставному артиллерии поручику Е.А. Теплякову, вовсе не предназначался для сдачи внаем. Его хозяин был фактически выселен из собственного дома, как явствует из его жалобы, написанной позднее, которую и нашел Гераклитов. Дело в том, что дом Теплякова, считавшийся одним из “главных и почетных в городе” в то время, оказался взятым в секвестр — для гарантии выплаты начета, сделанного на бывшего губернатора А.Д. Панчулидзева. Отставка Панчулидзева в 1828 году сопровождалась скандалом, ибо он был отдан под суд за свои деяния на губернаторском посту. Наложенный на него начет оказался столь велик, что в секвестр под обеспечение начета было взято не только недвижимое имущество бывшего начальника губернии, но и часть имущества других видных в городе лиц, связанных с ним какими-либо отношениями.

По словам Теплякова, он ничего об этом не знал, и, как обычно, возвратившись из деревни, в ноябре 1828 года, поселился в собственном доме. Но тут начались неприятности. Городские власти сначала потребовали от него предоставить квартиру для жандармского полковника, а в середине декабря к Теплякову явился полицмейстер с приказанием отдать внаем под квартиру епископа верхний этаж дома. Правда, не бесплатно — за квартиру предлагалось 1800 рублей в год. Вскоре потребовали сдать под постой архиерея (так сказано в документе) — весь дом. Тепляков пытался возражать, просил оставить ему хотя бы нижний этаж и флигель, обещая платить за проживание в собственном доме две тысячи рублей в год. В ответ полиция пригрозила насильственным выселением. В конце концов запуганному домовладельцу пришлось выехать из дома в праздник Рождества, когда саратовская паства слушала, по словам Леопольдова, “первый торжественный привет от своего архипастыря” и умилялась его благодушному виду.

26 декабря епископ Моисей поселился в доме Теплякова. Весной следующего года домовладелец, уже выплатив сумму причитающегося с него начета, попытался поднять вопрос о возвращении ему дома, но ничего не добился. Правда, к осени он получил от городского головы причитавшиеся ему 1800 рублей, но эти деньги ему обещали платить за верхний этаж, а теперь платили за весь дом. Городской голова отказался надбавить плату, сообщив, что содержание квартиры архиерея обходится купеческому обществу и так слишком дорого — в три тысячи рублей.

После этого Тепляков написал жалобу министру, которую как раз и нашел Гераклитов. Из жалобы, видно, как располагался епископ со своим штатом в доме. В верхнем этаже находились архиерейские покои и временная крестовая церковь, в нижнем этаже — консистория и штат, во флигеле — певчие и прислуга. По слухам, доходившим до Теплякова, его дом попал в настоящую беду. Он писал в жалобе:

Гераклитов, приводя этот отрывок из жалобы Теплякова, пишет, что его беспокойство о состоянии дома можно легко понять, “если вспомнить, хотя бы по “Запискам сельского священника”, что за дикую орду представляли архиерейские певчие и штат 30-х годов прошлого века”. Жалоба Теплякова, поданная в апреле 1830 года, не рассматривалась. Правда, вскоре епископ покинул свою временную резиденцию. Дело в том, что поиски места для сооружения постоянного архиерейского дома начались, скорее всего, сразу после его прибытия в Саратов. Епископу было предоставлено право самому присмотреть место в городе для своей резиденции, консистории и семинарии.

Преосвященному понравилось место на Ново-Соборной площади, вблизи нынешних “Липок”, принадлежавшее саратовскому купеческому обществу. Там стоял довольно прочный деревянный дом. Узнав об этом, купцы прониклись благочестивым рвением и пожертвовали дворовое место и дом на вечные времена в пользу духовного ведомства, о чем был составлен в 1831 году соответствующий акт. Благочестивые чувства купцов, вероятию, усиливались при воспоминании о трех тысячах рублей, в которые обходилась им ежегодно епископская квартира. Дарственная на дворовое место избавляла их от дальнейших расходов. В деревянном доме, принадлежавшем ранее купеческому обществу, как пишет Г.И. Чернышевский, и разместился епископ со своим штатом. (Примерно на этом же месте и стоит дом, который мы по сию пору называем архиерейским, только построен он позже.)

Рядом с этим дворовым местом, через улицу (в сторону нынешней Первомайской, вдоль современной улицы Радищева) находилось принадлежавшее казне городское место, тоже с деревянным домом. И место, и дом были уступлены казной епископу. Обе усадьбы слились в одну, улица между ними по специальному правительственному решению была закрыта. Образовалось, по выражению Правдина, “обширное и прекрасное в центре города местоположение архиерейского дома и консистории”. О судьбе двух деревянных домов, оказавшихся во владении епископа, упоминает Г.И. Чернышевский. Дом купеческого общества был сломан в 1833 году, началось строительство на том дворе каменного дома для епископа. Архиерей перешел в другой дом, полученный от казны, в котором жил до 1837 года, пока не было отстроено здание для его постоянного местопребывания.

О том, как выглядела усадьба епископа после завершения этого строительства, позволяет судить документ, хранящийся в фонде Саратовской духовной консистории областного государственного архива. Это — “Опись зданиям, в ведении его преосвященства состоящих”, составленная в конце 1839 года. В ней назван прежде всего архиерейский дом, “построенный на месте противу Соборной площади”. (“Опись” была сделана пятью годами раньше появившегося в печати описания архиерейской усадьбы, автором которого был Росницкий.) О красотах епископской резиденции, тополиной аллее и саде “в английском вкусе” здесь ничего не сказано. Зато на основании “Описи” мы в подробностях можем представить, каков характер усадьбы, сколько в ней построек, каково их назначение. Здесь указаны размеры усадьбы, всех сооружений, количество печей.

Длина усадьбы по Никольской улице (ныне улица Радищева) и “в задах” по Соборной (Коммунарной) — 94 сажени. По Соборной площади — более 49 сажен и по Царицынской (Первомайской) — более 29 сажен. Значит, усадьба не была ровным прямоугольником в плане, а расширялась в сторону площади. Дом епископа, судя по документу, был двухэтажный. У Росницкого говорится о стене, окружавшей дом епископа. В “Описи” сказано точнее — оградой обнесена “первая половина места, что к собору”. В ограде были железные ворота, а рядом — деревянная калитка. Архиерейский дом, кроме комнат для епископа, имел помещение для “крестовой братии” и певчих. В доме епископа была кухня.

“Дворовое место” архиерея, судя по всему, делилось на две части. Во всяком случае, в 1839 году усадьба имела два входа — с Соборной площади и с “противуположной улицы” (так названа в документе улица, позже получившая название Царицынской). На “первой половине места, что к собору”, помимо архиерейского дома, были следующие постройки: караулка около ворот по правую сторону, с этой же стороны — флигель с помещением для кучеров, каретным сараем и конюшней; по левую сторону — такой же флигель, в котором были две погребицы с каменными погребами и хлебный амбар: в глубине, “к задней линии” — баня. Все здания, как подчеркнуто в описи, крыты железом.

“На второй половине дворового места, что в противуположную улицу”, находился “деревянный на каменном фундаменте корпус”. В нем, так же как и в новом архиерейском доме, располагалась крестовая церковь и комнаты для архиерея; помещения для “крестовой братии” и певчих не упоминают. Судя по всему, этот деревянный дом — тот самый, который занял епископ в 1833 году и который сохранился на бывшем казенном дворовом месте со времен, когда усадьба еще не принадлежала преосвященному. По воспоминаниям академика А. Игорева о епископе Иакове, дом этот был одноэтажным и еще в 1838 году в нем жил епископ. По левую сторону от входа на эту половину епископского двора, как свидетельствует “Опись”, находился флигель, в котором, вероятно, и помещались архиерейские певчие и штат.

Здесь же флигель с кухней, столовая, деревянный корпус с хлебным амбаром, погребом и двумя каретниками. “Близ задней линии” (то есть, вероятно, на границе между двумя дворовыми местами) располагались деревянные конюшни. “По правой линии, что к площади” — вдоль Никольской улицы, — в каменном флигеле была консистория. В перестроенном виде это здание существует и поныне — в нем размещается архив ЗАГС.

Судя по “Описи”, усадьба епископа в 1839 году состояла из двух частей, как бы дублирующих друг друга. Половина усадьбы, выходящая к собору, застроена каменными флигелями. Во второй половине — постройки, кроме консистории, деревянные; здесь мы видим те же самые “службы”: погреба, амбары, каретники, конюшню, жилой корпус (вероятно, для “штата” и прислуги). Если учесть, что до окончания постройки каменного архиерейского дома (а Игорев утверждал, что и дольше) епископ жил в одноэтажном деревянном доме, то получается: каменные службы возводились одновременно с новым домом, а старая усадьба с деревянными постройками — сохранившимися, вероятно, с прежних времен — служила временной резиденцией преосвященного.

В описании же Росницкого, сделанном через пять лет после “Описи”, подчеркнуто, что все службы архиерейского дома — каменные. Росницкий писал и о саде, находившемся в северной части усадьбы, то есть как раз в старой, “деревянной”, половине комплекса. Можно предположить: после окончания застройки “соборной” половины усадьбы деревянные службы — полностью или частично — были снесены и здесь высажен сад. Старый же деревянный дом, где жил епископ, по косвенным свидетельствам, существовал и в 1859 году.

О следующем этапе существования епископской усадьбы можно судить по небольшому описанию А.М. Правдина, данному в примечании к его “Исторической записке о Саратовской епархии”, опубликованной в 1879 году. Автор отмечает: “Ныне существующий каменный двухэтажный дом для жительства Саратовского епископа отстроен на средства казны в 1837 году”. Далее перечислены “прочия здания на том же усадебном месте”: каменный двухэтажный корпус по Никольской улице с магазинами (новая постройка, раньше не упоминалась — ни в “Описи”, ни Росницким), каменный трехэтажный дом на углу Театральной площади и Царицынской улицы (вероятно, автор имеет в виду здание консистории, уже надстроенное к этому времени) и каменный одноэтажный флигель на Царицынской улице. Итак, старый деревянный дом на каменном фундаменте, в котором временно проживали епископы, к 1879 году уже не существовал.

Новое строение — каменный двухэтажный корпус с магазинами по Никольской улице — доставило немало хлопот конторе Саратовского архиерейского дома. В фонде консистории сохранилась переписка, из которой узнаем: “каменный корпус с лавками” был выстроен в 1872 году. Городская управа обложила новый корпус оценочным сбором и налогом — подобному обложению подвергались все строения, приносящие доход. Контора архиерейского дома сдавала теперь выстроенные лавки в аренду, следовательно, здание было доходным, но оно стояло на земле, принадлежавшей архиерейскому дому, и, по существовавшим законам, налогообложению вроде бы не подлежало. На этом основании преосвященный написал жалобу в Синод, пытаясь добиться снятия всех сборов. Видимо, строительство “корпуса с лавками” на территории епископской усадьбы было задумано как раз с расчетом получать доходы от его аренды и не платить налога городу.

Однако Синод решил дело, основываясь на более поздних указах, согласно которым принадлежащее духовному ведомству недвижимое имущество, приносившее доход, подлежало оценочному сбору. Коммерческий маневр конторы архиерейского дома не удался. Но извлечь доход из самого расположения усадьбы епископа— в центре города, на бойком месте — епархиальным властям удалось.

У епископа была не только городская резиденция, но и дача. А.М. Правдина пишет, что еще в 1848 году преосвященным Афанасием был приобретен участок земли в 4 верстах от города, позади Спасо-Преображенского мужского монастыря. Здесь был обширный сад и роща, где и размещалось “летнее жительство” саратовских архиереев.

Использованные материалы:

- Майорова А. "На месте противу Соборной площади". - Годы и люди. Вып.6.- Саратов, Приволжское издательство "Детская книга", 1992.
- Терехин С. Века и камни: Памятники архитектуры Саратовской области. - Саратов: Приволж.кн.изд-во, 1990.