Горизонтов И.П.

“По камешку! Каждый день — по камешку в фундамент новой, лучшей жизни!” — этому девизу известный журналист И.П. Горизонтов старался следовать всю жизнь. За день до смерти, тяжело больной, он пытался продиктовать дочери текст своего последнего фельетона для воскресного номера “Саратовского вестника”.

Иван Парфенович Горизонтов родился 20 мая (по ст. ст.) 1847 года в слободе Песчанка Балашовского уезда в семье священника. Отец не отличался особой строгостью и позволял любознательному Ване “хозяйничать” в своей библиотеке. Впрочем жизнь И. Горизонтов познавал не только по книгам. “В том небольшом селении Балашовского уезда, где я в ту злополучную пору жил, умирало по 17—20 человек в сутки, и бедный священник, обвязав рот кисеей, не приходил днем домой, отпевая умерших”, — так вспоминал Иван Парфенович об ужасных “холерных” годах, приносивших в дома простых людей горе и смерть.

В 1856 году Иван Горизонтов поступил в Балашовское духовное училище. В стенах училища Горизонтов провел шесть долгих лет, постигая премудрости священнослужителя. Годом позднее Ивана в это же Балашовское духовное училище поступает сын причетника села Тростянки Балашовского уезда Петр Лебедев. Мальчикам суждено было стать друзьями на всю жизнь. Более двадцати пяти лет Иван Парфенович Горизонтов и Петр Осипович Лебедев бок о бок работали в редакции газеты "Саратовский листок" сначала как сотрудники, а потом как издатели.

В 1862 году пятнадцатилетний Иван Горизонтов поступает в Саратовскую семинарию, в которой, по выражению самого Ивана Парфеновича, еще так свежи были воспоминания о Николае Гавриловиче Чернышевском. Священное писание, богословие, пасхалия и латынь стали отходить на второй план, уступая место журналу “Современник” с яркими статьями Чернышевского, Добролюбова, Некрасова; “Русскому слову”, иногда попадавшему в городские книжные лавки; единственной в те времена саратовской газете “Губернские ведомости”, на страницах которой время от времени, несмотря на запреты цензуры, публиковались честные и смелые статьи о крестьянской нищете, бесправии городского люда, самодурстве помещиков и городских властей.

Стать священником И.П. Горизонтову было не суждено. Он был изгнан из семинарии с волчьим паспортом: в поведении — два, и с отметкой: “Увольняется из семинарии по неблагонадежности к духовному званию...”

Как исключенному из духовного звания, Ивану Парфеновичу предстояло приписаться к крестьянскому или мещанскому сословиям. Но как раз в это время в Саратове открылись двухгодичные “педагогические курсы”, во главе которых стоял человек либеральных взглядов, инспектор мужской гимназии М.А. Лакомте. После двух лет напряженной учебы на курсах двадцатилетний юноша отправляется в Санкт-Петербург, искать счастья и удачи. Мечты Ивана как будто бы начали сбываться. Получив на вступительном экзамене высшую оценку за сочинение, Горизонтов поступает в Санкт-Петербургский университет, стены которого хорошо помнили Чернышевского и Сигизмунда Сераковского, Писарева и Буташевича-Петрашевского, Сеченова и Менделеева.

Конец 60-х годов XIX века — время, когда университетские аудитории все больше заполнялись разночинской молодежью. Как “вестник новой России, объявляющий старому порядку войну не на живот, а на смерть, и в этой войне берущий на себя опасную роль авангарда”, предстал тогда, по словам Г. В. Плеханова, перед общественными слоями страны образованный разночинец. Все чаще демократические слои студенчества стали выражать свое недовольство режимом насилия и произвола. Громче начали раздаваться голоса протеста и против полицейской опеки над учащейся молодежью. Водоворот сходок увлек и Ивана Горизонтова, не захотевшего по примеру “умеренных универсантов” оставаться в стороне и ограничиться “скромными переговорами” с начальством. Это дорого обошлось начинающему студенту, и по прошествии незначительного времени с момента поступления в университет Иван Горизонтов “по неблагонадежности” был исключен из университета и выслан в Саратов.

Еще будучи студентом Петербургского университета, он публикует в “Неделе” свою первую статью “О даровом обучении детей на спичечной фабрике Анисимова в Саратове”, в которой описал положение несчастных детей-работников так ярко и правдиво, что об авторе заговорили, им заинтересовались... Обратили внимание на начинающего журналиста и саратовский губернатор князь Щербатов, и полицмейстер...

В 1869 году Иван Парфенович Горизонтов впервые переступил редакционный порог “Саратовского справочного листка”.

В то время в Саратове существовало две газеты: “Саратовские губернские ведомости” и “Саратовский справочный листок”. “Ведомости” переживали очередной кризис, угнетаемые цензурой, “Листок” вряд ли можно было назвать газетой в полном смысле этого слова. В ту пору в “Саратовском справочном листке”, полностью оправдывавшем свое название, печатались ежедневно “святцы”, рассказывалось “о житии” какого-нибудь святого, сообщались справочные цены на хлеб и разные ходовые товары саратовского рынка, а из известий преобладали официальные сообщения и объявления, местная же хроника совершенно отсутствовала, и бурлившая на саратовских улицах жизнь с ее острыми проблемами крайне редко попадала на страницы этого издания.

И тем не менее Горизонтов делал попытки рассказывать о фактах окружающей жизни, которые бросались ему в глаза. В первые годы своей газетной работы он публикует, например, заметки о быте рыбаков и тяжком рыбном промысле, о земстве и народном образовании, раскрывая потрясающие картины неграмотности громадного большинства населения губернии. Журналист привлекает внимание читающей публики к обычаям, нравам российской глубинки, а заодно и к деревенской после реформенной действительности своими этнографическими очерками о слободе Самойловской и селе Кунчерово.

Со временем Горизонтов выбирает фельетон, как наиболее яркую форму журналистики, посредством которой начинает жесткую критику местной администрации. Автор обращает внимание на жалкое состояние мостовых в Саратове; подвергает критике уже другую сторону деятельности муниципалитета — озеленение городских улиц, рассказав об ужасающей пыли, отравляющей обывательскую жизнь. Во многом благодаря настойчивости журналиста впоследствии были произведены посадки деревьев “на горах” и в других местах, разбивались бульвары (например, на нынешней улице Рахова). Колючий фельетонист Горизонтов скоро заставил считаться с собой городские власти. Росло и его влияние в газете.

В августе 1873 года Иван Парфенович уже временный редактор “Листка”. Вскоре, уехав в Астрахань, Горизонтов становится руководителем “Астраханского справочного листка”, не прерывая, однако, связей с Саратовом, присылая в “Саратовский справочный листок” фельетоны под общим названием “Астрахань и астраханцы”. В 1878 году Иван Парфенович, вернувшись в Саратов, поступает фельетонистом в только что открывшийся “Саратовский дневник”, где впервые публикуется под псевдонимом “Каменный Гость”. Но уже в 1879 году переходит в “Саратовский справочный листок”, переформированный и переименованный в “Саратовский листок”.

Редактором “Листка” был в это время близкий друг и соратник Ивана Парфеновича по газетной работе Петр Осипович Лебедев. С 1879 года стали регулярно печататься передовые статьи по различным вопросам, окрепла общественная хроника, живее и острее стали корреспонденции. Часто на страницах “Листка” при непосредственном участии Горизонтова и Лебедева появлялись оригинальные переводные романы и рассказы, возникли и новые, необычайно популярные у читающей публики рубрики: “Научный листок”, “Политическое обозрение”, “Мнение и отзывы газет”. Богатую палитру местной жизни раскрывала городская, земская и судебная хроники. “Листок” искал и находил многочисленных корреспондентов в уездах, привлекая думающую и пишущую демократическую интеллигенцию.

К 1890 году “Саратовский листок” становится крупнейшей газетой Саратова и Поволжья. Благодаря “Листку” в орбиту общественной жизни были втянуты значительные слои городского населения, в том числе демократическая интеллигенция, учащиеся, ремесленники и рабочие, которые многое могли почерпнуть для себя в этой сравнительно дешевой и интересной газете.

“Не вешать головы перед препятствиями, а уметь упорной и неустанной энергией побеждать их”, — еще один девиз Ивана Парфеновича, который не раз помогал ему в трудные дни.

В 1884 году Горизонтов и Лебедев становятся редакторами-издателями “Саратовского листка”. Острее, ярче стали передовые статьи и корреспонденции. Наряду с неизменными “Воскресными очерками” все чаще появляются статьи и рассказы Ивана Парфеновича, освещающие сложную и противоречивую действительность после реформенной России.

Говорить все, что подсказывали ум и сердце, нельзя было не только в семинарских сочинениях, но и в газетных статьях. Ивану Парфеновичу очень часто приходилось вступать в неравный бой с полицейской цензурой, пытавшейся беспощадно вымарывать правду о российской действительности. Шаг за шагом он устанавливал связь с читателем, который учился понимать и ценить недосказанное. Очень важно было подтолкнуть мыслящего человека намеком, даже полунамеком, обманывая и сбивая с толку цензуру.

Поведя за собой читателя и сумев привлечь его внимание к проблемам российской жизни, “Листок” проявлял интерес и к событиям международным. Это неудивительно, ведь провинциальный саратовский читатель не был избалован сведениями о заграничной жизни так, как, скажем, петербургский или московский. “Листок” устанавливает тесные контакты с заграничными корреспондентами, вербуя последних из среды русской интеллигенции, проживающей за границей.

В 80—90-е годы — время, когда “Саратовский листок” набирал силы, создавая себе авторитет и популярность в широких читательских кругах. И Горизонтов, как опытный издатель, в первую очередь заботился о лице газеты. Важно было привлечь на страницы “Листка” общественных деятелей, известных писателей, драматургов, критиков, артистов, чтобы раздвинуть газетные рамки для серьезного разговора с читателем. На страницах “Саратовского листка” стали чаще появляться отрывки из произведений Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, В.Г. Короленко, Г.И. Успенского, писателей-саратовцев И.А. Салова и А.А. Богданова...

Публикуя на страницах газеты рассказы и статьи известных литераторов, редакция помещала также материалы об их жизни и деятельности, рецензии, юбилейные посвящения, справки.

“Саратовский листок” одним из первых отдал дань уважения и признательности великому писателю-революционеру А.Н. Радищеву, широко осветив подготовку открытия в Саратове первой в России общедоступной картинной галереи. К 150-летию со дня рождения А.Н. Радищева “Листок” откликнулся статьей М. Ткаченко “К юбилею Радищева”. К 75-летию со дня рождения известного саратовского писателя, бывшего редактора “Саратовских губернских ведомостей” Даниила Лукича Мордовцева -“Саратовский листок” в 1905 году опубликовал статью И.П. Горизонтова, посвященную этому замечательному человеку. Не раз газета обращалась и к анализу творчества жившего в нашем городе Ильи Александровича Салова, талантливого писателя, одного из представителей так называемой “мужицкой литературы”.

В 1889 году И.П. Горизонтов встретился в Саратове с Н.Г. Чернышевским. Вернувшийся в родной город после многолетней ссылки революционер-демократ тепло принял журналиста, интересовался газетными буднями, обещал писать в “Листок” статьи о саратовской старине, большим знатоком которой он являлся. В последний год своей жизни Николай Гаврилович по-прежнему много работал, в его замыслах — статья о “будущности Саратова”, которой так и не суждено было появиться в газете. Но вместо статьи в “Листке” появился некролог, подписанный Горизонтовым, в котором журналист отдал долг памяти великому саратовцу.

Наступил 1905 год. Революция объявила беспощадную войну отжившему свой век чиновничье-бюрократическому царскому режиму. Вместе со всей страной бурлил Саратов: тысячи рабочих участвовали в политических забастовках, собирались на митинги и собрания в Парусиновой роще, вооружались и готовились к битвам с жандармами и казаками. Апогеем революционных событий в городе стали дни Всероссийской Октябрьской политической стачки: вся промышленная и торговая жизнь города была парализована, на главной площади города — Театральной, — несмотря на провокации черносотенцев, собирались грандиозные митинги, и выступавшие на них большевики в своих речах призывали к свержению самодержавной власти, разоблачали “высочайший” Манифест 17 октября.

Оживление и подъем царили в редакционных комнатах “Саратовского листка”. Мнения газетчиков разделились: одни строили относительно Манифеста пылкие иллюзии, другие же, наоборот, сравнивали его с троянским конем самодержавия. Умудренный жизненным и журналистским опытом, И.П. Горизонтов хорошо понимал, что наивно было бы ожидать наступления подлинной свободы и независимости печатного слова. Однако впервые за годы существования печати в России приоткрылась прежде крепко захлопнутая цензурная крышка, а это была несомненная победа всех прогрессивных и демократических сил.

Бурное развитие событий развеяло иллюзии относительно царского Манифеста. Буквально на следующий день после провозглашения свободы совести, слова, собраний и организаций созданные при содействии царя и правительства банды черносотенцев начали бешеную травлю еврейского населения, прогрессивной интеллигенции, активистов-рабочих, руководителей стачек. Обнажая перед читателями истинное лицо “патриотов” из черной сотни, И.П. Горизонтов помещает в номерах “Листка” материалы о кровавых злодеяниях погромщиков.

В дни московского Декабрьского вооруженного восстания “Маленький “Саратовский листок” публикует фотографии баррикад на Арбате, в Оружейном переулке и на Тверской и зданий, разрушенных огнем правительственной артиллерии. Газета старалась держать своих читателей в курсе всех важнейших событий революции.

В последние годы своей жизни, а умер Горизонтов 28 августа 1913-го, Иван Парфенович находился на посту издателя крупной городской газеты “Саратовский вестник”, отдавая этому молодому изданию свой громадный опыт. Он вместе с талантливым редактором Н.М. Архангельским в трудное время послереволюционной реакции сумел сделать все возможное, чтобы “Вестник” приобрел известность демократического печатного органа.

Организаторский талант, умение сплотить беспокойную журналистскую братию — эти и другие качества создали И.П. Горизонтову немалый авторитет в газетном мире. Причем, руководя издательской стороной дела, он никогда не позволял себе командовать, указывать свысока. С критикой коллег-журналистов, иногда весьма острой, считался, доводы их тщательно взвешивал. Это стремление быть равным среди равных создавало в редакции благоприятную атмосферу, развивало самостоятельность, делало саму работу более интересной и живой.

“Мне кажется, — часто говорил Иван Парфенович, — что каждый сотрудник должен быть редактором своего отдела, отражать в нем свою индивидуальность, свои настроения, свои вкусы, — конечно, в пределах, допускаемых цельностью и стройностью общего направления газеты”.

Исключительной чертой Ивана Парфеновича Горизонтова был его общественный оптимизм. Проведя больше сорока лет в “цензурной неволе”, каждый день встречаясь лицом к лицу с несправедливостью и подлостью, он не потерял веры в будущее.

“Не падайте духом, — говорил И.П. Горизонтов своим молодым коллегам, — придет время, и на нашей улице будет праздник... Быть может, мне не придется видеть его, но вы дождетесь его!.. Прогресс неизбежен. Все ветхое и гнилое должно истлеть и истлеет, и могучая страна воспрянет к новой лучшей и радостной жизни...”

Использованные материалы:

- Касович А. Горячее перо. - Годы и люди. Вып.4. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1989.