Бошняк И.К.

Иван Константинович Бошняк обрел легендарную известность благодаря интересу к его персоне со стороны Пушкина, когда тот работал над "Историей Пугачева".

Личность Бошняка достаточно хорошо изучена - о нем писали местные краеведы и в старые, и в новые времена.

Установлено, что фамилия Бошняк пришла к Ивану Константиновичу от его крестного отца. Родовая же его фамилия - Кондосколиди, и подлинный его отец происходил из греческого дворянского рода. Он прибыл в Россию в 1711-м, ещё при Петре I, в свите молдавского господаря Кантемира и рано умер в городе Нехине, оставив после себя двух малолетних детей - Ивана и Николая.

Иван Константинович родился в 1717-м. Начал он военную службу простым солдатом в Бахмутском гарнизонном батальоне в 15-летнем возрасте. А уже через 3 года участвовал в русско-турецкой войне 1735-1739 годов, брал Перекоп и Очаков, проявив храбрость и воинскую сноровку. Следующей его кампанией стала война со Швецией в 1742-43 годах. Известно, что в ней он принимал участие в составе Сербского гусарского полка. Во время Семилетней войны Бошняк участвовал в боях при Грос-Егерсдорфе и Цорндорфе, неоднократно бывал ранен и награждаем "за отлично храбрые противу неприятеля поступки и особливое к службе усердие", получая ордена и повышение в чине и "жалованье невзачет". В возрасте 43-х лет, в 1760-м, Бошняк был переведен "за ранами" в Новосербский полк, квартировавший на Украине, где служил батальонным командиром, очевидно, до 1764 года. В этот период был написан портрет Ивана Константиновича, долгие годы потом бережно сохраняемый его потомками, а в 1899 году ими переданный в Радищевский музей, где он теперь и находится.

Известно, что женат был Иван Константинович на литовской уроженке Анне Даниловне Фон-Шредерс и имел четырех детей - сыновей Карла и Николая, и дочерей Марию и Софью. В послужном списке Бошняка упомянуто, что он "по-российски, гречески, волошски, турецки читать и писать умеет и по арихметике считать знает". Но писал, как показывают сохранившиеся свидетельства, Бошняк плохо ("полуцено в цетверток" - его надпись на бумаге, означающая "получено в четверг"), а говорил с сильным акцентом. Был Иван Константинович, как представляется, человеком сугубо военным, и это просматривается в его портрете. На нем виден мужчина упрямый, самоуверенный, сильный и решительный. Такому восприятию, как считают искусствоведы, способствует в том числе и "цветовой строй портрета: преобладающие сочетания черно-красных тонов создают впечатление грубоватой мужественности". Упомянутые качества сполна проявились в Иване Константиновиче в бытность его саратовским комендантом, когда судьбой уготовано было Бошняку принять суровое испытание. Обстоятельства его противостояния сначала приезжему поручику Г. Державину, начальнику опекунской конторы И. Ладыженскому, а потом мятежнику Е. Пугачеву хорошо описаны в многочисленных пособиях по саратовской истории, и мы не будем их повторять.

Заметим лишь, что проявил он себя как истинный военачальник, человек долга и чести, смелый, решительный и верный присяге. Не смутился повальными изменами в гарнизоне не только среди солдат, но и офицеров, не дрогнул перед превосходящей силой, не побежал, но умело ретировался с горсткой верных солдат, спасая часть казны и документов. Хладнокровно ушел от преследования, успев погрузиться на приготовленные суда и под покровом ночи отвалить от берега. Так что "пречестные усы" - так именовали саратовского коменданта - достойно выдержал смертельное испытание, за что был высочайше щедро пожалован впоследствии. "За весьма знаменитую заслугу", "за верность отечеству и храбрость при супротивлении противу бунтовщичьяго нападения на г. Саратов" граф Панин исхлопотал полковнику Бошняку 370 душ крестьян. Кроме того, его жене, потерявшей во время бунта все имущество, было специально жаловано 2000 рублей - "на покупление взамен сворованных благ".

В заметке Н. Хованского "К истории рода Бошняка" сообщается, что полковник Бошняк состоял в должности до 1788 года, а в "Летописи" указаны фамилии еще двух комендантов, заступивших на этот пост в конце 1774 года и в 1776 году. Последнее противоречие, правда, снимается, если предположить, что Бошняк был комендантом не непрерывно, а с протяжённой паузой. Кроме того, при этом необходимо допустить, что и после образования губернского центра в Саратове в 1781 году должность коменданта была сохранена, но не как первого должностного лица (им стал губернатор), а подчинённого новой администрации, как своего рода местный "министр обороны".

Но однозначно то, что Иван Константинович еще долго жил в Саратове после пугачевских событий и умер в преклонном возрасте, окружённый сострадательными родственниками и потомками. Он скончался 6 января 1791 года и с почестями был похоронен на самом престижном в те времена саратовском кладбище - погосте женского Крестовоздвиженского монастыря. При его похоронах "перед гробом ехал эскадрон казаков с распущенным знаменем, сзади шел гарнизонный батальон с опущенными вниз ружьями, за ним - духовая музыка, что играла траурные марши". "Весь город провожал своего славного защитника. Все плакали о нём. Слезы народа - лучшая похвала!" - патетически восклицает через много-много лет корреспондент "Саратовских губернских ведомостей", вспоминая славные страницы местной истории...

Надо полагать, что после подавления пугачевского мятежа и поимки главных зачинщиков, в Саратове во всю развернулись судебно-карательные мероприятия: судили, наказывали, казнили всех замешанных в бунте - военных и штатских, офицеров и рядовых, купцов, дворян, духовенство, низшие сословия. "Саратовская летопись" сообщает, что "вешали и казнили виновных на Соколовой горе, и у кузниц, на русском базаре". Наверняка участвовал в "дознаниях и сысках" и вернувшийся в Саратов Бошняк - известен его рапорт Астраханскому губернатору П. Н. Кречетникову, где он называет поименно всех участников, коих счёл примкнувшими к Пугачёву. Полагаю также, что по завершении снятия показаний, Бошняк отбыл из Саратова на какое-то продолжительное время для устройства личных дел.

Использованные материалы:

- Семенов В. Начальные люди Саратова. Саратов, 1998.