Мельников К.С.

Мельников К.С.

Жизнь архитектора К.С. Мельникова похожа на судьбу многих русских гениев: восторженное признание за рубежом и молчаливое равнодушие на родине.

Все, что было построено то проектам Константина Степановича Мельникова, вызывало в свое время ожесточенные споры. Одни осуждали, другие восхищались. Его творчество не вписывается в рамки ни одного из многочисленных в 20—30-е годы творческих течений. Им выдвинуто множество совершенно новых композиционных идей, он оказал огромное влияние на развитие современной архитектуры не только в нашей стране, но и во всем мире. Построенный в 1925 году по проекту К.С. Мельникова советский павильон на Международной выставке в Париже принес зодчему всемирную славу.

Собственный дом Мельникова в Кривоарбатском переулке в Москве сегодня признан эталоном современного городского жилища. Фотографии этого здания часто появляются на страницах иностранных журналов. Шведский каталог “Величайшие гении русской культуры” поставил имя Мельникова вслед за Пушкиным, Гоголем и Булгаковым. Но на I съезде советских архитекторов, проходившем в 1937 году, К.С. Мельников был обвинен в формализме и подвергся уничтожающей критике. Перед ним закрылись все двери: он был лишен ученого звания профессора в Московском архитектурном институте, а руководимая им мастерская № 7 Моссовета расформирована. Больше по его проектам строить не будут.

В последующие годы Константин Степанович много рисовал: заказные портреты, исторические композиции, пейзажи. Не рассчитывая на работу в архитектуре, он в 1948 году подает заявление в Союз художников. Его рекомендует В.И: Бакшеев, А.А. Пластов, А.А. Дейнека. Материальное положение мастера становилось все хуже. Нуждался в ремонте его собственный знаменитый “круглый дом”. В годы войны во время налета на Москву фашистской авиации большая бомба попала в расположенный неподалеку театр имени Вахтангова. Ударной волной дом Мельникова был поврежден, выбиты окна. Мельников решается обратиться в Министерство высшего образования с просьбой восстановить его на преподавательской работе. Москва для него была закрыта. Оставалось выбирать провинцию, и в это время поступило предложение из Саратова.

В 1947 году в Саратове был закрыт институт инженеров гражданского строительства, студенты переводились в автодорожный институт, где организовался строительный факультет с кафедрой архитектуры.

...Поезд остановился у перрона саратовского вокзала. Всемирно известного опального архитектора никто официально не встречал. Даже заведующий кафедрой архитектуры автодорожного института, куда был приглашен работать Мельников, не решился приехать на вокзал. Вызывал опасение ярлык: “формалист”. Прислали студента, работавшего на кафедре лаборантом. Встречающий представился: “Рогов Борис”. Мельников улыбнулся, познакомил его со своей женой Анной Гавриловной. Несколько взволнованные необычной обстановкой и незнакомым городом, супруги прошли на привокзальную площадь. Здесь их ожидала машина замдиректора института — трофейный “оппель”.

Апрельский день 1949 года был ясный и солнечный. Машина остановилась у студенческого общежития, где Мельниковым отвели комнату на первом этаже. Потом они переедут в 8-ю секцию огромного здания института. Здесь размещались квартиры профессорско-преподавательского состава, и 35-метровая комната станет на два года их родным домом. За окном виднелись склоны Лопатиной горы и крыши домов одноэтажного поселка.

Когда К.С. Мельников приехал в Саратов, ему было 59 лет. 11 из них он уже был в разлуке со “своей милой Архитектурой”.

В архиве Саратовского политехнического института сохранилось личное дело старшего преподавателя кафедры архитектуры К.С. Мельникова. Из автобиографии:

“Родился в 1890 г., 22 июля, в Москве, в Петровско-Разумовском, в семье рабочего Петровской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной Академии.

Начальное образование получил в церковноприходской школе при вышеназванной Академии и по окончании ее в 1903 г. 13-ти лет был определен на самостоятельный заработок в техническую контору фирмы “В. Залесский и В. Чаплин”. ...Мои служебные обязанности мальчика были нарушены с первого же дня моего поступления в контору самим владельцем фирмы, известным npoфeccopoM Владимиром Михайловичем Чаплиным.

Узнав, что я рисую, и испробовав мои способности, он нанял мне учителя для подготовки меня к конкурсным экзаменам училища живописи, ваяния и зодчества, и в 1905 г. я был зачислен учеником, попав в число 11-ти из 280 участников конкурса. Вместо роли конторского мальчика у меня оказалась замечательная перспектива учиться прекрасному искусству у лучших русских художников Бакшеева, Малютина, Милорадовича, Касаткина, Архипова, Конст. Коровина. В 1910 г. окончил общеобразовательное отделение, с переводом по рисунку в фигурный класс, минуя головной, в 1914 г. — живописное, с получением за классные работы премии им. бр. П. и М. Третьяковых. По настоянию воспитателя я должен был обучиться и архитектуре. В 1917 г. шестилетний курс архитектурного отделения я оканчиваю в три года.

Самостоятельная творческая деятельность началась для меня тотчас же после Великой Октябрьской революции. Нами тогда молодыми архитекторами, была организована архитектурная мастерская при Московском Совете рабочих и крестьянских депутатов, которую возглавили академики И.В. Жолтовский и А.В. Щусев...

Одновременно я занял должность профессора Высших художественно-технических мастерских, где проводил совместно с проф. И.А. Голосовым свой метод преподавания дисциплин архитектуры.

Началом широкой художественной деятельности послужило получение 1-й премии за проект показательных домов для рабочих на Всесоюзном открытом конкурсе, объявленном в 1922 г. Мой проект под девизом “Атом” подвергся жесткой дискуссии, однако был премирован и этим меня выдвинул в персональные ряды архитекторов-новаторов.

Моя любовь в архитектуре находить оригинальные решения не только не смущала меня, а приносила мне победу за победой, в особенности на конкурсах острого политического содержания.

1-ю и абсолютную премию я получил за проект саркофага для тела В.И. Ленина и, в непосредственном общении с проф. В.П. Воробьевым и академиком Збарским, бальзамировавшими тело, построил его в Мавзолее на Красной площади. (Саркофаг по проекту К. Мельникова простоял в Мавзолее до его эвакуации в начале Великой Отечественной войны).

В 1925 г. мне была присуждена тоже 1-я премия за проект павильона СССР для Международной выставки Декоративного искусства в Париже. Был командирован за границу для постройки павильона. Экспрессия, идейность, красота без роскоши и смелая выдумка павильона молодой Республики Советов были предметом внимания всех слоев Парижа и широко и продолжительно комментировались во всех органах печати.

По возвращении из-за границы мною в Москве одновременно строятся 5 рабочих клубов, гаражи, жилые дома и исполняются проекты для зданий театров, дворцов культуры, ЦПКиО, “зеленого города” и других объектов.

В 1933 г. я назначаюсь руководителем государственной архитектурно-проектной мастерской Моссовета, а в 3934 г. — штатным профессором Московского архитектурного института. Проникая за пределы нашего Союза, советская культура вызвала интерес также и к советскому искусству и архитектуре. Помимо Парижской выставки, я экспонировал свои произведения на 1-й Международной выставке современной архитектуры в Варшаве в 1926 г., в Нью-Йорке — 1938 г., а в 1933 г. получил вызов и занял персональное место в числе 12-ти других на международной выставке современной архитектуры в Милане. Кроме этого, я принимал участие на Всемирном конкурсе проектов маяка-памятника Христофору Колумбу в Сан-Доминго.

В 1937 г. архитектурной общественностью, а также в на 1-м съезде советских архитекторов многие из моих работ были осуждены за формалистическое направление”.

Директор института А.А. Прокофьев поручил профессору А.А. Милашечкину, возглавлявшему учебную часть, пригласить на работу новых специалистов-архитекторов. В министерстве рекомендовали К.С. Мельникова, который имел к тому времени несколько приглашений из различных городов. Профессор Милашечкин умел убеждать людей. Согласие от Мельникова было получено. Константин Степанович остановился на Саратове по двум причинам: во-первых — прямая железнодорожная связь с Москвой и, во-вторых, профессор Милашечкин авторитетно заявил, что в ближайшее время автодорожный институт подготовит необходимые материалы и пошлет их в ВАК с ходатайством о восстановлении Мельникову звания профессора.

Вернувшись в Саратов, А.А. Милашечкин информировал директора института о достигнутой договоренности. В кругу профессорско-преподавательского состава была проведена соответствующая подготовка для создания благоприятной атмосферы к приезду Мельникова. Одни относились к нему сдержанно, даже с сомнением, подчеркивая негативное отношение к его творчеству, высказанное в советской прессе 30-х годов. Другие восхищались его мастерством, мужеством и считали его архитектором, идущим впереди времени.

На следующий день после приезда Мельниковы были приняты директором института. На встрече обсуждались вопросы, вязанные с работой Константина Степановича в институте и с подготовкой и подачей материалов в ВАК о восстановлении ему звания профессора. Отношение руководства института к Мельникову было доброжелательным. Ему поручили вести дипломное проектирование. На кафедре архитектуры преподаватели работали главным образом по совместительству и были в основном не архитекторами, а инженерами-строителями. Все это оказывало влияние на методику преподавания архитектурных дисциплин и архитектурное проектирование в целом. Познакомившись с работой кафедры, Константин Степанович все это, конечно, отметил, но счел уместным, не нарушая заведенного порядка, незаметно влиться в работу.

Однако, приступив к занятиям, Мельников стал работать по-своему. Постепенно, тактично он предлагал дипломникам интересные решения, сопровождая их эскизными рисунками. И если опытному проектировщику этого материала было достаточно для работы, то студентам-дипломникам приходилось долго разбираться, чтобы увязать между собой три компонента проекта: план, фасад, разрез.

Студентам приходилось трудно, но качество проектов, выполненных под руководством Мельникова, заметно возросло. Он любил повторять: в практической работе инженеру-архитектору придется постоянно заниматься поиском наилучшего решения, рассматривая при этом технологию, конструкцию и эстетику как единое целое — архитектурное произведение.

Приближалась защита дипломных проектов. Некоторые преподаватели ожидали, что “мельниковские” проекты будут малореалистичными и далекими от жизни. Но этого не произошло. Проекты, разработанные под руководством Мельникова, отвечали всем требованиям программы, они были хорошо закомпонованы на листах, а их графическое оформление выгодно отличалось от других работ. Защита дипломных проектов прошла успешно. Мельников пришелся по душе молодежи. Его приглашали на выпускные вечера, архитекторы проектных мастерских искали случая с ним познакомиться.

Он оказался общительным, быстро сходился с людьми, часто рассказывал о мастерах архитектуры, с которыми ему приходилось работать в Москве и во Франции, где он был очень популярен. В Париже была даже “мода на Мельникова”. Все, кто видел Константина Степановича в то время, отмечают, что он был неразлучен со своей супругой. Даже на занятия они приводили вместе. Два человека, пронесшие через все испытания взаимную любовь и уважение, чинно шли по вузовскому коридору, и студенты с восхищением наблюдали за ними. В аудитории Анна Гавриловна садилась в уголок и не сводила с мужа восторженных глаз. Они любили прогулки. Их ежедневно можно было встретить на улицах в районе института и центра города. Саратовские особняки приводили Мельникова в восхищение, он высоко оценивал их архитектурные достоинства.

Новая застройка с классическими формами не производила на него впечатления. Мельников считал:

“Творчество начинается там, где можно сказать: это мое”. В Саратове Константин Степанович пробовал заняться и проектированием.

Сейчас мало кто, наверное, помнит, каким был расположенный в здании Крытого рынка универмаг после войны. На втором этаже размещалась эвакуированная из Витебска швейная фабрика. Торговля занимала только часть первого этажа по улице Чапаева. В остальных помещениях первого этажа ютилось больше сотни контор. Отселяли их потом годами. Когда выезжала фабрика, все было изуродовано: окна побиты, полы взломаны, электропроводка из стен и потолка выдернута. Положение усугублялось тем, что все помещения Крытого рынка не отапливались уже много лет. В 1938 году взорвался котел, который располагался в центре рынка под фонтаном. Зимой работали в пальто. Была необходима реконструкция помещений.

Работа, за которую взялся Мельников, была небольшой. Предстояло выполнить проект интерьеров двух торговых секций. Б.П. Рогов, помогавший ему, вспоминал:

“Мельников обладал настолько хорошей зрительной памятью, что ему достаточно было внимательно осмотреть место, чтобы потом дома по памяти нарисовать его. Решение он принимал задолго до того, как сесть за чертежную доску. Никогда в угоду внешнему эффекту не подделывал содержание. Разумность и простота стояли на первом месте”.

Идея К.С. Мельникова и здесь была проста: поднять пол со стороны продавца на две-три ступени, создать хороший обзор товаров. Он считал прилавок архаизмом — покупатель должен видеть товар, потрогать его. Когда проект осуществили в натуре — всем понравилось: хорошее обозрение товаров, интересная мебель, выполненная по чертежам архитектора. Однако после снижения цен народу в универмаге заметно прибавилось. Кто-то споткнулся, упал: недовольство. И полы вновь сделали в одном уровне.

В начале первого семестра собрался ученый совет института: рассматривался вопрос о присвоении К.С. Мельникову звания профессора. За него проголосовали не все, но для кворума голосов хватило. Документы отправили в ВАК. Результаты голосования Константина Степановича расстроили, но затем он успокоился и стал ждать известий из Москвы.

На второй год работы в Саратове дел у Мельникова прибавилось, однако он не нарушал установленный распорядок, все успевал делать вовремя. Много рисовал. Принимал приглашения и сам охотно приглашал к себе в гости. Он был очень душевным, очень русским, хлебосольным человеком. Доктор архитектуры А.П. Осятинский, который резко расходился с Мельниковым во взглядах на архитектуру, высоко оценивает его как художника: “Рисовал он блестяще. Рисунки тонкие, с чувством. Бывало, ему уже надо идти на занятия, а он сидит рисует крыши”. Кстати, картина с видами саратовских крыш и сейчас висит над кроватью архитектора в его московском доме.

В начале 50-х годов началась кампания по строительству агрогородов. Руководство кафедры архитектуры по согласованию с обкомом партии выбрали для проектирования агрогорода районный центр Вязовку. К.С. Мельников возглавил в проекте раздел общественных зданий. Под его руководством дипломники выполнили несколько интересных проектов Торгового центра, плавательного бассейна... Работа была высоко оценена, но дальнейшего развития не получила.

В марте 1950 года горисполком и Союз архитекторов объявили конкурс на реконструкцию одной из центральных площадей Саратова — Кирова (в то время она носила имя Н.Г. Чернышевского). На площади в то время было несколько крупных опорных зданий: Крытый рынок, цирк и недостроенный кинотеатр “Победа”, где в войну размещалась сухарная фабрика. Преобладала малоэтажная старая застройка и зеленые насаждения. Задание было такое:

“Проект должен предусмотреть не только единство архитектурно-пространственного ансамбля, но и преобладание новых форм советской архитектуры над дореволюционными зданиями старой архитектуры. Новые дома должны подчинить себе все старое и звучать в ансамбле основным аккордом”.

К.С. Мельников детально познакомился с существующей застройкой, с движением транспорта и начал делать эскизы. В своем проекте он предложил выполнить реконструкцию не только площади Кирова, но и прилегающих кварталов: между улицами Чапаева и Рахова, Советской и 20 лет ВЛКСМ. Сама площадь была запроектирована эллипсной формы. К площади примыкали городские магистрали: проспект Кирова и улица Михайловская (ныне Вавилова). При этом хорошо решались транспортные развязки. Два угловых вогнутых по контуру площади здания создавали парадный выезд на Михайловскую улицу. Благоустроенный и озелененный центр площади превращался в сад, по площади равный Липкам, — на другом конце проспекта Кирова. Напротив кинотеатра “Победа” по оси проспекта Кирова предлагалось сооружение триумфальной колонны.

Проект Мельникова смелостью решения и графическим оформлением резко выделялся среди других конкурсных работ. Он вызвал наибольший интерес. Кое-кто считал проект Мельникова (из-за формы площади) формалистичным. Жюри присудило ему второе место. Первое место завоевал проект Л.Е. Дорошенко, третье — Д.В. Карпова. Во время обсуждения конкурсных работ К.С. Мельников был в Москве, и его проект представлял помогавший ему Б.П. Рогов.

В дальнейшем разрабатывать проект площади Кирова и всего проспекта поручили творческому коллективу архитекторов Саратовского филиала Гражданстроя. Площадь Кирова трактовалась (как и в проекте Мельникова) как площадь-сад. По периметру она застраивалась восьмиэтажными жилыми домами с двенадцатиэтажными башнями. Часть этого проекта осуществлена: вырос восьмиэтажный жилой дом в Мирном переулке, правда, без угловой башни и шпиля на ней. И все-таки площадь застраивается хаотично, без четкой градостроительной идеи.

В феврале 1951 года началась кампания по выборам депутатов в районные Советы. От сотрудников и студентов политехнического института кандидатом в депутаты Октябрьского райсовета был выдвинут К.С. Мельников. Выборы прошли успешно. В райисполкоме Константин Степанович входил в секцию, занимавшуюся вопросами строительства и благоустройства города.

Приближался срок нового дипломного проектирования. Желающих работать с Мельниковым было немало. Тематика была разнообразной. Мельников предъявлял особые требования к графическому оформлению проектов, требовал деликатного обращения с красками. А если у студентов что-то не получалось, сам брал кисть. Рекомендовал студентам применять для отмывки планшетов метод, разработанный им самим. Защита второго выпуска инженеров с участием К.С. Мельникова прошла успешно, и он был искренне рад этому.

В августе 1951 года Мельникова переводят в Московский инженерно-строительный институт имени В.В. Куйбышева на ту же должность — старшего преподавателя. Наконец в его личном деле появился такой документ:

“Выписка из протокола ВАК № 21 от 13 декабря 1952 г.

...по ходатайству Саратовского автодорожного института им. В.М. Молотова и Московского инженерно-строительного института им. В.В. Куйбышева... Постановили: утвердить Мельникова Константина Степановича в ученом звании профессора по кафедре “Архитектурное проектирование”.

В кругу друзей он в шутку называл годы, проведенные в Саратове, “ссылкой”. Но зато здесь, на Волге, он обрел душевный комфорт. Начиная с Саратова, как считала его семья, “дела пошли на поправку”. В 1967 году К.С. Мельникову без защиты была присвоена ученая степень доктора архитектуры, а в 1972 году — звание заслуженного архитектора РСФСР.

К.С. Мельников скончался в 1979 году. Его архитектурное наследие значительно и оригинально.

Саратов сыграл в судьбе одного из крупнейших архитекторов XX века свою положительную роль: здесь началась борьба за его реабилитацию, здесь помогли возвратить ему доброе имя.

Использованные материалы:: - Донецкий Б. Уроки Мельникова. - Годы и люди. Вып.5. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1990.